Семья моего мужа против развода (СИ)

— Все совсем не так! Я сегодня пригласила вас не для того, чтобы объявить войну, а чтобы попросить прощения и закопать символический топор недопониманий!

Чего?

Недоумение у меня на лице должно быть очевидным.

— Доминик — придурок, — декларирует вдруг Жозефина с дивана, не меняя расслабленной до неприличия позы.

Я вздрагиваю. Услышь император такое в свой адрес, позволивший себе оскорбить монарха человек вне зависимости от сословия был бы тут же отправлен на виселицу.

Но семье все простительно.

— Жози!

— Ини, твой муж идиот. Какой нормальный человек будет пытаться избавиться от неугодного ему благородного дворянина, подозревая его в том, чего он не делал и даже не собирался? Где его совесть, так несправедливо обращаться с герцогом, наказывать его за то, что он не совершал? А семья и подавно не причем. Сейчас даже суд, когда рассматривает уголовные дела, ограничивается обвинением только непосредственного преступника. Его дети, жена и прочая родня в приговоре не фигурируют. Вот что справедливо. Поэтому Доминик — идиот, раз законы собственной страны ему не писаны.

— Он… он просто очень переживает.

— Это не оправдание. Он — император. Он должен заботиться о своих поданных. Даже намека нет на неверность герцога короне. Так какого варрха он так себя вел? Да, допустим, все так, как он и сказал и о делишках Гордона он не знал, всего лишь намекнул старику и оказал некую «помощь» с финансированием, чтобы тот сместил племянника с места герцога и директора компании. Но это тоже нечестно. Я понимаю его мотивы и разделяю их, но его методы мне противны.

Ого.

Я сейчас, наверное, как нежеланный свидетель семейной ссоры для императрицы. Надеюсь, смогу выбраться отсюда и вернуться домой, а то тех, кто знал и видел лишнее во дворце, быстро могут прикопать в тихом лесочке! Интересные вещи, конечно, Жозефина озвучивает.

Смотрит Ингрид то на меня, пребывающую в замешательстве, но ловящую каждую фразу, то на свою сестру, у которой вдруг язык стал как помело. Не знает, что дальше сказать. Ну, значит, слово мне.

Думаю, при всем услышанном, позволительно немного обнаглеть.

— Можно услышать обо всем с подробностями? Эккарты натерпелись от его величества достаточно, так что, думаю, право хотя бы узнать, чем мы это заслужили, имеем. Я едва ли не стала вдовой в столь молодом возрасте, а братья и сестра моего супруга были на пороге гибели. Корона задолжала нам объяснения!

Преувеличенно, учитывая, что я не сомневалась в том, что Рей жив и вернется. Но иначе такого эффекта бы не получилось. И лучше уж, чтобы императрица развеяла все наши с герцогом сомнения и домыслы. Да, и пусть думают, что мы насчет вины дворца в этой заварушке не догадывались, настолько наивно верим в «хорошего царя».

Я бы и императора хотела допросить, но тогда, узнай об этом Рейнард, он бы меня точно по головке не погладил. Домой возвращаться по-прежнему страшновато. Рассказать мужу придется все.

Ингрид посылает сестре убийственный взгляд, вздыхает и начинает:

— Хорошо. Полагаю, вы заслуживаете это знать…У нас с супругом, были некоторые трудности в зачатии наследника. И мое не слишком благородное происхождение тоже не делало в глазах общества чести. Особо недовольные Домиником нашли предлог, который отлично вписывается в их преступные замыслы…

— Спустить бы на них Алфи! — ругается Жозефина.

Пока что все так, как мы и предполагали. Молчу, ожидая продолжения.

— Во дворце начали происходить небольшие…неприятности, — мнется ее величество.

О, судя по лицу Жозефины, неприятности были вовсе не «небольшие». Только поглядите, как раздуваются ее ноздри, прямо как у хищного зверя, готового броситься и вцепиться в глотку добыче. Какие же разные по темпераменту эти сестры!

— И одна из таких привела к тому, что наш с императором первенец…не смог увидеть этот мир.

Я знала. Был выкидыш, и ребенок не выжил. И все же, услышать вот так историю, рассказанную самой Ингрид…очень печально.

— Доминик чуть не потерял меня, он очень испугался, и поклялся, что детей у нас не будет и отныне мы не станем пытаться. Начались разговоры о преемнике. От побочных ветвей рода никого не осталось, дед императора был человеком жестоким. Лучшей кандидатурой, чье имя у всех на устах, стал герцог Эккарт. Ему даже не нужно было ничего предпринимать, аристократы уже готовы были его поддержать. На том балу… — Ингрид неловко отводит глаза в сторону.

— Представитель заговорщиков должен был при всех вынести манифест с прошением Доминику отречься от престола в пользу Рейнарда Эккарта. Но матушка услышала ваш разговор со служанкой и поспешила с несколькими дамами, которым она доверяет на балкон как раз вовремя. Ну, когда вы наедине с мужчиной, и ваше платье…

Щеки императрицы немного румянятся. Хорошо, а то уж больно она бледная.

Стоп.

Тот бал. Тот самый.

Еще до моего появления, поэтому воспоминания о нем нечеткие.

Так вот как именно все было! Своими силами Юнис вряд ли бы окрутила герцога, положение которого не было сравнимо с ее. Вдовствующая императрица неслучайно оказалась рядом.