Семья напрокат

– Ой, но мне, возможно, придётся выходить с сыном на руках. Вдруг он испугается шума и расплачется. Вам придётся постоянно выпускать меня, это будет не удобно, поверьте.

Но американец настойчиво отказывается уступить мне вакантное место с краю ряда. Я – буквально на грани, и готова растерзать художника собственными руками. Ну, как можно быть таким никчёмным и бесхребетным?

– Почему?

– Фиолетовый цвет кресел – это просто ужасно. Я заработаю мигрень, если сяду на такое кресло.

– Но крайнее – тоже фиолетовое.

– Оно совсем рядом с другим рядом, в котором все кресла – белоснежные. Вы садитесь, Маргарита, а если место в белом ряду будет свободно, я отсяду туда.

Хмыкаю и делаю взмах рукой. Да мне всё равно! Но я предупредила художника, а там – как хочет. У меня просто больше нет сил с ним спорить. Плюхаюсь на место рядом со старушкой, и блаженно выдыхаю – наконец-то.

– Лизочка, а Илюшка не испугается шума?

Агриппина Яковлевна аккуратно проводит рукой по шапочке мальчика, и я пожимаю плечами. Совершенно не представляю, как сейчас поведёт себя мой ребёнок. Но, у меня с собой есть и еда, и питьё, и игрушки и пустышка – авось продержимся хоть один период.

Мне очень хочется посмотреть на игру Полонского вот так, вблизи. И, к тому же, я ни разу не была на хоккейном матче вживую, смотрела игры нашей сборной лишь по телевизору, за компанию с бывшим возлюбленным. Но, зато прекрасно понимаю, что это за игра и знаю её основные принципы.

Арена постепенно наполняется людьми, а к нам протискивается отчего-то злой и взбудораженный Полонский. Увидев глаза мужчины у меня просыпается внутри чувство теплоты, но оно тут же сменяется раздражением за перенесённые неудобства в очереди. Чмокнув бабулю в щёчку, он лишь сухо кивает мне, и обращается к американцу:

– Итен, а ты уверен, что всё правильно закрепил? Как-то мне неудобно с твоим амулетом.

– Конечно, дорогой Максимилиан! Мы же хотим защитить твою спину, так? Значит, потерпи.

– Но в трусах с твоим амулетом мне совсем некомфортно кататься, он сковывает движения.

Я утыкаюсь в пол арены, стараясь подавить приступ смеха. Вот оно что! Художник посоветовал спрятать амулет в трусах? Представляю! Интересно, спереди, или сзади? Хотя, если разговор шёл о спине, скорее всего, листок с амулетом американец разместил ближе к копчику.

Едва сдерживая смех, я вижу, как злой Максим Дмитриевич удаляется в раздевалку, и поднимаю левую бровь. В полном обмундировании мужчина выглядит ещё выше и больше – этакая машина смерти. При взгляде на него у меня бешено забилось сердце, а внизу живота сжался какой-то сгусток сексуальной энергии. Мммм, он очень хорош.

Ну что ж, посмотрим, как Полонский играет в хоккей.

Наконец, объявляют гимны команд, и на лёд выходят команды России и Чехии. Я с замиранием сердца смотрю за разворачивающимися событиями, прижимая к себе сыночка. Максим Дмитриевич стоит в центре шеренги и поёт наш гимн – по телу пробегают мурашки. Патриот. Спортсмен. Горячий красавец. И очень сексуальный.

Жаль только, что нас связывает только контракт. И ничего больше. Ведь я, по заверениям мужчины, совсем не в его вкусе.

А поэтому, уже через девять дней всё закончится. Супруги Дэвис, прихватив с собой бабушку, улетят в Соединённые Штаты Америки, а я, прихватив сыночка, вернусь в свою крошечную студию на юго-западе Столицы.

На удивление, Никитка ведёт себя спокойно – рассасывает детское печенье и смотрит на лёд. Я чмокаю мальчика в носик и перемещаю взгляд на сидящего рядом мужчину – американец развернул на коленях какую-то чёрно-красную штуковину типа длинного узкого коврика, и положил на неё руки, ладонями вверх.

– Это что?

– Постараюсь усилить защиту вашего жениха, Маргарита.

– Но вы же создали для него амулет.

Художник пристально смотрит на хоккеиста, проносящегося мимо нашего бортика, и недовольно качает головой:

– У него нет амулета, я не чувствую.

Затем внимательно осматривается вокруг, и кивает на соседний ряд:

– Я лучше пойду на белоснежный ряд, там энергия чище.

Делаю взмах рукой – пусть этот странный мужчина делает всё, что хочет, меня это не касается. Неужели строптивый Полонский в последнюю минуту перед игрой вытащил амулет из трусов? Ну что ж, это вполне возможно. В таком случае Итен прав – никакой защиты у спортсмена нет.

Хотя… Неужели я всё же поверила в силу таинственного амулета американца? Да, похоже, я начинаю сходить с ума вместе с супругами Дэвис. Их присутствие негативно сказывается на моей психике.

Начинается игра, и, выбросив шайбу с центра поля, игроки начинаю первый период.

Возле ворот нашей сборной разворачивается атака. Чехи входят на пятачок, пытаясь протолкнуть шайбу в наши ворота, и публика вокруг нас оживает. На соседнем ряду разворачивают транспарант с лозунгом «Россия, Вперёд», а чуть позади, начинается стук барабанов. Я смотрю на Никитку – мальчику стало страшновато в этом непонятном гуле, и он испуганно вцепился в мою руку.

– Всё хорошо, родной.