Семья напрокат

Я мигом сделала стойку. Если не получается пока придумать, как вырваться отсюда, так попробую, по крайней мере, разузнать всё о Лизавете.

– А она тоже здесь жила?

– Лизка-то? Конечно! Три года почти!

Я округляю глаза, и стараюсь не дышать. Пусть словоохотливая Сандрин вывалит мне как можно больше информации. А то мне так и не удалось ничего узнать про сбежавшую невесту Полонского.

– Она сама Волына нашла – деньги были нужны. Наркотиками не баловалась, вела себя хорошо. Богатые мужики её любили, ну и Волын тоже вниманием не обделял.

При последней фразе рыжеволосая красавица скривилась. Ясно, Лиза не гнушалась обслуживать постояльцев, и при этом была любовницей босса. Сандрин ревновала Волына к Лизавете, и сейчас, естественно, выдохнула.

– А у Лизы от кого ребёнок?

Я затаила дыхание, боясь услышать эту информацию. Неужели, Полонский обращался к услугам проститутки? Как Лизочка попала в рекламу шампуня? Что из этого всего – правда, а где – выдумки?

– Да кто ж знает?

Сандрин небрежно пожимает округлыми плечами, и выкидывает шкурку от банана в мусорное ведро.

– С Лизкой вообще какая-то мутная история. Мне Волын про неё не рассказывал, берёг информацию. А мы с ней подругами никогда не были, со мной она не делилась.

Разочарованно сжимаю руку в кулак. Чёрт возьми, я так надеялась, наконец, узнать правду.

– И что, она ни с кем не общалась тут?

Три девушки переглянулись между собой, и Маша, понизив голос, сообщила:

– С Кристой они хорошо общались. Если кто что и знает, то только она.

– А где она?

– Так к Марлен ушла, на осмотр. Пока не появлялась. Видела же, она на девятом месяце. Ей рожать в начале февраля. Так что Волын вот-вот её рассчитает, ему дети в борделе не нужны.

– Садитесь чай пить. Завтра пятница – будет наплыв посетителей. Может, и тебя уже на работу выпустят. Ты меню видела?

Я сглатываю слюну, и отрицательно качаю головой. Не представляю, о каком меню идёт речь.

– Да нет, завтра её Волын может только в зал выпустить, лицом поторговать. Но пока не отдаст. Меню так быстро не сделают. И костюм нужен.

Тигрица небрежно разворачивает шоколадную конфету, и отправляет её в рот. Сандрин фыркает:

– Хватит сладкое есть, только жопу отращивать! Вспомните, как все начинали – выпустят в зал, чтобы заинтриговать. Но пока не отдадут. Нужно распалить интерес. Тем более, анализы ещё не готовы, меню не составлено. Думаю, в субботу Волын попробует.

Выдыхаю. Значит, у меня есть пара дней. Необходимо поговорить с Кристой и обдумать план побега. Попасть в лапы какого-нибудь потного мужика мне совершенно не улыбается.

– А вдруг, Волын захочет её первым опробовать?

Маша прищуривает серые глаза и внимательно наблюдает за реакцией Сандрин. Рыжеволосая девушка становится пунцовой, и выдыхает:

– И не надейся. Я Волына держу крепко.

– Ну да. Просто Лизка его из своих коготков выпустила! Но я уверена, что она ещё вернётся.

– Зачем?

– Ну, поговаривают, что сыночек-то от него!

Сандрин в ту же секунду шлёпает ладонью по столу, и подскакивает со стула. Мария продолжает ехидно улыбаться. Видимо, ей доставляет удовольствие злить ревнивую любовницу босса.

– Если ты не заткнёшься, я скажу Волыну, чтобы перевёл тебя в другое крыло! Вот тогда посмотрим, как ты будешь смеяться!

Маша тут же замолкает, а рыжеволосая красавица, победно улыбнувшись, с гордо поднятой головой выходит из кухни.

Я смотрю вслед Сандрин, и шепчу:

– Сын у Лизаветы – от Волына?

– Ага, я слышала разговор Кристы и Лизки, в конце той зимы. Но я толком ничего не знаю. Вроде, он её пристроил куда-то, чтобы ей жилось хорошо. Не знаю, не уверена.

Тут в кухню, покачиваясь, входит Криста, и плюхается на ближайший стул. Оля, сидящая поблизости, тут же пододвигает к девушке чашку чая, и аккуратно берете за тонкую, дрожащую руку:

– Ну, как ты?

– Всё, девочки, Волын сказал мне вещи собирать. Роды через три недели, ему проблемы не нужны.

– И, куда ты теперь?

– Не знаю. К родителям я боюсь возвращаться, там отец вечно пьяный. Куда я к ним припрусь, на сносях? Нужно квартиру снять. Хмурый мне деньги уже выдал, на пару месяцев хватит.

– А потом? Ребёнку же и подгузники нужны, и игрушки! А если молока не будет! Знаешь, сколько смеси стоят?

Оля хватается за голову, и округляет глаза. С лица беременной сползают последние краски, и Маша зло рявкает:

– Хватит языком чесать! Не видишь – ей и так плохо!

Затем она достаёт из кармана ключ и кладёт его на стол, перед растерянной Кристой:

– Вот, езжай и живи. Это моя квартира, клиент подарил. Мне она пока без надобности, всё равно пустует.

Беременная поднимает на подругу глаза, полные слёз, и дрожащими пальцами хватает ключ со стола. От этой картины у меня встаёт ком в горле. Я-то думала, что все ночные бабочки – злые и беспринципные особы, способные на многие отвратительные вещи. Но поступок Марии растрогал меня до слёз.

– А как же ты? Ты ж сама хотела от Волына уйти и начать новую жизнь, в этой квартире и с деньгами.

– Так я и уйду, весной. Я ж тебе не дарю квартиру. Пользуйся, пока я тут. Просто сейчас клиент такой выгодный появился, жаль терять. Вроде и интима не требует и платит щедро.