Семья напрокат

Хмыкаю. Ну да, конечно. Не знает Криста всей сказочки. Она, наивная, думает, что Лизавета стала белой и пушистой, осела дома, стала борщи варить. Но нет.

Она действительно пожила некоторое время с Полонским, но поспешно сбежала от него. Странно, мужчина не говорил мне о пропаже какого-то ценного кубка, которым могут заинтересоваться коллекционеры. Да и Лизавета, передавая меня Волыну, обещала, что именно я отработаю её долг. Значит, кубок она действительно не добыла.

– Ладно, спасибо тебе, я пойду.

Криста слабо улыбается, застёгивая пузатый чемодан. Я окидываю её огромный живот обеспокоенным взглядом:

– Как же ты пойдёшь? Давай, помогу.

– Нет-нет. Сама дойду. Тебе нельзя эту часть дома покидать – проблемы будут. А ты единственная, кто мне помочь вызвалась. И Маша ещё – ключи от квартиры дала. Пока!

Беременная стаскивает с кровати чемодан, и покидает комнату. Я сажусь на кровать, и подпираю голову рукой.

Итак, что я узнала? Да почти всё. По крайней мере, теперь я знаю точно, что Илья – сын хозяина борделя, Лизавета – лживая пустышка, а Полонского просто обвели вокруг пальца и хотели обокрасть. Недаром она, съезжая, вынесла много вещей из квартиры спортсмена. Возможно, хотела продать хоть что-то.

Теперь понятно, почему она не захотела выходить за хоккеиста замуж – цель у неё была другая. Ей нужен был кубок, а не хоккеист. Да и Волын, возможно, что-то обещал своей пассии.

Теперь понятно, почему Мадина возвращалась в квартиру Максима Дмитриевича ночью. Наверняка, находчивая Лизавета отдала подруге ключ от квартиры и попросила ещё раз поискать кубок. Значит, сама она трофей так и не нашла. А глупенькая Мадина нарвалась на меня, и поспешно сбежала, оставив в прихожей хоккеиста улику.

Любила ли Лиза Полонского – вряд ли. Скорее всего, была влюблена. А потом он стал её жутко раздражать частыми отъездами и неустроенным бытом.

Когда я разговаривала в отеле с её матерью, то та обронила, что дочь родила от женатого, который отказался рушить семью. Ещё тогда я подумала – Полонский не женат, это враньё. Но Лиза не соврала матери, родила она не от хоккеиста, а от своего женатого начальника.

Лиза сказала Волыну, что поедет в Антоновку, к матери и сыну. Значит, она всё же отправила мальчика в деревню, чтобы его не нашёл Максим Дмитриевич. Она опасалась, что хоккеист заберёт Илью себе. Тогда придётся признаться, что это – не его сын. Хотя, она могла бы получать алименты на Илью. Но, Лизавета, почему-то, не захотела. Взыграла совесть? Это её просчёт? Или просто действительно надеялась, что Волын признает сына?

Ох, этого я пока не узнаю.

Тут в комнату, запыхавшись, вбегает испуганная Оля. Вращая тёмными глазищами, она хватает меня за руку:

– Бежим быстрее, там меню принесли на завтра. И ты там есть. Нужно всё изучить внимательно, чтобы не облажаться.

Я сглатываю слюну:

– Какое меню? Уже? Но, вы, вроде говорили, что меня так быстро не отдадут на растерзание.

– Там у тебя танец пока что. Представление. Бежим, сама увидишь.

Я поднимаюсь с кровати беременной Кристы, выхожу вслед за Тигрицей, и аккуратно захлопываю дверь. Очень надеюсь, что Криста окажется благоразумной – родит и больше никогда не попадёт в подобное заведение.

Я же посмотрю это таинственное меню, и подумаю, как можно будет сбежать прямо во время представления.

В гостиной на диване расположились Маша и Сандрин. Очевидно, они снова повздорили – рыжеволосая любовница босса была явно чем-то взволнована, а горящий румянец на её щеках это только подтверждал. Маша выглядела самодовольной – видно, из этой схватки она вышла победительницей. Мы с Олей быстро сели на диван рядом с девушками, и притихли.

– Что сейчас будет?

– Тсс, сейчас придёт Хмурый, молчи. С ним не разговаривай, вопросов не задавай, в глаза не смотри.

Оля тихо шепчет мне прямо на ухо, и тут же за дверью раздаются тихие шаги. Девушки затихают, и опускают глаза в пол. Я следую их примеру, но пытаюсь всё же, рассмотреть вошедшего.

Хмурый – невысокого роста пожилой мужчина, седовласый, обычного телосложения. Он окидывает нас цепким взглядом серых глаз, и хмурит белёсые брови.

– Меню на завтра. Новенькая в деле. Пока – как приманка. Посмотрим, как у неё дело пойдёт завтра. Начинаем как обычно, в девять вечера. После шести – не жрать. Придёт Августа, объяснит вам новую программу. В Новый Год мы входим с новым меню.

Мужчина кидает увесистую папку на пол возле нашего дивана, разворачивается и спокойно уходит, ничего не спрашивая. Я поднимаю глаза, и удивлённо смотрю ему вслед. Интересно, почему девушки так панически его боятся?

Хлопает дверь. Первой оживает Сандрин. Я отмечаю, что даже нагловатая любовница Волына в присутствии Хмурого вела себя почтительно и тихо. Интересно, с чем это связано?

Рыжеволосая красавица хватает папку с меню своими пальчиками, унизанными перстнями и раскрывает её на первой странице. Девочки молчаливо осматривают меню. Мне же очень плохо видно, и я решаю посмотреть таинственную папку потом.

Наконец, Сандрин небрежно цокает языком, и передаёт меню рядом сидящей Ольге: