Семья (не) на один год

В конечном счете на пресс-конференцию я приехала в обычном брючном костюме, с собранными в учительскую кичку волосами и почти без макияжа.

Филипп, который был вынужден уехать в Москву на день раньше, встретил меня как победительницу конкурса «Мисс мира». Под вспышки фотокамер. С восторгом, комплиментами и аристократичным поцелуем в тыльную сторону ладони.

Другие участники конференции — с улыбками. И лишь одни хмурый широкоплечий тип — горящим взглядом, который обжигал, раздевал и лишал дыхания одновременно.

Полтора часа под этим взглядом стали для меня каторгой. Несмотря на включенный кондиционер, тело плавилось от жары. Каждый свободный участок кожи пылал. И приходилось жестко контролировать каждое свое движение, чтобы не оглядываться в сторону.

Журналисты совсем не помогали. Словно я была недостойна серьезных вопросов, обо всех планах и успехах они спрашивали исключительно у Филиппа. Иногда с шутками, иногда — с торжественной серьезностью. У Никиты и Павла интересовались сложностью регистрации. И лишь в самом конце, за пятнадцать минут до окончания встречи, будто вспомнили обо мне.

— Валерия Дмитриевна, ваша приемная мать активно занималась благотворительностью, — начал бойкий молодой парень с синим диктофоном. — Это она привила вам интерес к подобным акциям?

— Татьяна Егоровна многому меня научила, поэтому можно сказать и так.

Я не стала развенчивать миф о щедрости родителей. Нашему проекту такие разоблачения могли лишь помешать.

— Ваш банк будет выступать в качестве спонсора или вашим вкладом станут исключительно собственные средства? — продолжил парень.

— У меня достаточно личных накоплений. Банк будет выступать только в качестве посредника. Именно на его счет будут зачисляться вклады всех участников, а потом на эти деньги приобретаться оборудование.

— Ваш жених, господин Фурнье, он является инициатором создания нового фонда или это ваша совместная идея? — вмешалась девушка из первого ряда.

— Совместная. Филипп, как более опытный специалист, конечно же, мне помогает. Но проект общий. И вклады тоже равные.

— А такая насыщенная работа не мешает личной жизни?

— Не совсем поняла вопрос.

— Как известно, у вас скоро свадьба, — не унималась девушка. — Легко ли совмещать работу в фонде и подготовку к такому важному для любой женщины событию?

— Подготовкой к нашей свадьбе занимаются профессионалы. Я врач. Вряд ли я смогу лучше них организовать банкет или составить программу мероприятия. — Чувствуя, как чей-то взгляд сверлит дыру в моем виске, я растянула губы в улыбке.

— У жителей столицы будет шанс увидеть вас в свадебном платье? Или церемония состоится на родине жениха? — Журналистка словно забыла, для чего организована пресс-конференция.

— Не думаю, что наша свадьба может стать таким уж важным событием для Москвы.

Словно почувствовав, что мне неприятны эти вопросы, Филипп протянул руку и переплел свои пальцы с моими.

— Это могла бы быть отличная реклама фонду.

— Сомневаюсь, что наша свадьба поможет собрать больше средств.

— И все же... — Журналистка посмотрела на меня с вызовом. — Столица любит красивые истории.

— Если вам нужна красота, завтра в одном из столичных салонов у моей замечательной невесты состоится примерка свадебного платья, — с широкой улыбкой вмешался Филипп.

— Даже так? В Москве?

Глаза девушки хищно вспыхнули. Зал загудел. А другой взгляд, мужской, казалось, прошил острой иглой мою несчастную голову насквозь.

— Мне на этом священном мероприятии присутствовать запрещено, но, уверен, Валерия Дмитриевна разрешит вашему фотографу сделать несколько эксклюзивных кадров, — закончил Филипп.

От этого неожиданного широкого жеста я чуть не подавилась воздухом. Но, будто выиграла в лотерею, журналистка принялась благодарить моего жениха, радостно хлопать по плечу фотографа, стоявшего рядом. И под аплодисменты всех присутствующих, демонстративно убрала в сумку свой микрофон.

* * *

Никита

Чтобы получить информацию о Фурнье, Паша подключил все свои связи. Почти сразу к нам в офис стали стекаться сведения о недвижимости, личной жизни, контактах и счетах француза в разных банках.

На перепроверку всего этого «счастья» понадобилась целая команда. Но все равно казалось, что данных мало.

Фурнье не нравился мне на каком-то животном, подсознательном уровне. За то, что имеет право прикасаться к Лере, его хотелось стереть в порошок, но кроме ревности было что-то еще.

Это «еще» мешало нормально ждать. Оно заставляло тревожить людей, чьи услуги оплачивались совсем не деньгами. Оно вынуждало бросать все дела, скидывать на Пашу важных клиентов и самому заниматься первой же ниточкой.

«С этим фондом твоя женщина может встрять похлеще, чем ты пять лет назад».

Слова Захара крутились в моей голове, как на повторе, целыми днями и не давали расслабиться.