Семья поневоле (СИ)

Сминая поцелуем полные губы, я вжался в мальчишку всем телом, заводя наши сцепленные руки ему под спину, чтобы быть еще ближе. Он тихо застонал, сдаваясь под моим напором и приоткрывая рот навстречу моему жадному языку. Я слишком соскучился по нему, чтобы быть нежным и терпеливым, но ему всегда нравилась эта игра, резкие, ненасытные поцелуи-укусы, борьба за доминирующую позицию. Но в конце он всегда сдавался мне, позволяя брать все, что он мог мне дать, и так, как я этого хотел. Я упивался своей властью над ним и его юным, упругим телом, но, лишь потеряв его и увидев в его воспоминаниях то, что он делал с Финниганом, я понял…

Неожиданно я почувствовал, что мир вокруг сжался, и мы исчезли из конюшни, перемещаясь в комнату Блейза. Я слегка отпрянул от него, чувствуя, что спина моя покрылась испариной, и даже ладони взмокли от тех мыслей, что снова пришли в голову. Мы никогда не были в наших отношениях на равных, я всегда подавлял его, и именно я никогда не говорил, что чувствую. Он мог бы просто уйти, но перенес нас в спальню, значит, Блейз хотел меня так же сильно, но я ощущал всю противоестественность самой возможности снова переспать с ним, а потом продолжать быть мужем его матери и делать вид, что ничего не произошло, будто использовав мальчишку для удовлетворения своей похоти. И мне был известен только один способ дать ему понять, что он действительно значит для меня.

9. Блейз

Продолжать возню в сене на виду у всех эльфов было нельзя, и я аппарировал в свою спальню. С тех пор, как Северус защитил ее всеми заклятиями против подслушивания и подглядывания, там мы могли надеяться на полную конфиденциальность. Но ведь я мог просто прервать все и уйти. Я обещал ему, что больше не буду его целовать. Он стал мужем моей матери. Умом я понимал все, но в венах, казалось, тек жидкий огонь, и мышцы сладко сводило от прикосновений, о которых я мучительно долгое время мог только мечтать, лаская сам себя и предаваясь воспоминаниям.

В глубине души я боялся, что аппарация отрезвит его, и его холодный разум вспомнит о тех обетах, что он дал моей матери. Будто бы Северус скажет, что это все было ошибкой, и уйдет, взмахнув полами черной мантии, и гулко захлопнется за ним дверь. Он отстранился от меня, и несколько мучительно долгих секунд я смотрел на него, не в силах от страха пошевелиться, предчувствуя, что снова буду покинут и предан. Но его тонкие пальцы вдруг потянулись к моему лицу, очерчивая контур губ, двигаясь к скуле, а затем ныряя за ухо, чтобы обхватить ладонью затылок и притянуть к себе для нежного, невесомого поцелуя. Уперевшись лбами, мы смотрели друг на друга, сжимая в объятиях спины и плечи, и в его взгляде было что-то иное, кроме желания.

- Северус, ты дрожишь, - озвучил я свое неожиданное открытие, крепче прижимая к себе его худое тело. Он не ответил, принимаясь расстегивать пуговицы на моей рубашке с такой скоростью, словно от этого зависела чья-то жизнь. Очевидно, моя – точно, казалось, я умру, если не прижмусь сейчас к нему, кожа к коже, словно вплавляясь друг в друга. Мои руки сдернули с плеч его мантию, а потом переключились на пуговицы, стягивая затем ставшую не нужной, мешающую ткань. Брюки быстро последовали за рубашками, а потом и белье, и я, наконец, смог снова ощутить прикосновение его тела к своему. На мне остался только его кулон, на нем и вовсе ничего. Мои ладони скользили по его взмокшей спине, но он так и не мог унять странную дрожь. Я тоже волновался, но не настолько же сильно.

- Что-то не так? – Снова спросил я, но он покачал головой, увлекая меня на постель. Достав из тумбочки смазку, я отдал тюбик ему и привычно повернулся на живот, замирая от предвкушения, но Снейп тронул меня за плечо, переворачивая обратно. Я решил, что он в этот раз хочет видеть мое лицо. В этой позе мне было не так удобно, но я уступил, развернувшись на спину и с улыбкой глядя на него. Но Северус был неожиданно серьезен, словно был сейчас на своем уроке, а не в постели. И я, дементор поцелуй, не понимал, что происходит.

Наклонившись надо мной и легко коснувшись моих губ, он вложил что-то мне в ладонь, и я с удивлением узнал переданный ему минутой ранее тюбик. Он передумал? Предлагает сделать это без смазки? Или хочет, чтобы я подготовился сам? Тысячи вариантов мелькнули в моих мыслях, и я растерянно смотрел на него, приподнявшись на локте, но ни один из них не был верным.

- Ты не хочешь? – тихо выдохнул я, боясь, что правильным окажется самое плохое предположение.