Семья поневоле (СИ)

- Я хочу, - еще тише ответил он и лег рядом со мной на живот. Осознание этого факта было подобно взрыву Бомбарды в моей голове, и я лишь судорожно вдохнул, стиснув в кулаке уже нагревшийся тюбик. К такому я был не готов. Я всегда хотел, но не думал, что это вообще возможно, точнее, даже не позволял себе думать. И, глядя на остро торчащие лопатки, изогнутую линию позвоночника и бледные округлые ягодицы, я укусил себя за запястье, чтобы не застонать. Кожа отозвалась болью в незаживающей темной метке, но это отрезвило меня. Я понял и причины его дрожи, и то, как он чувствует себя сейчас, ожидая от меня определенных действий и мучаясь неизвестностью, какова будет моя реакция. Я не мог позволить себе молчать и медлить, продляя его волнения. Но я все равно не верил в реальность происходящего.

- Ты уверен? - шепнул я ему в самое ухо, осторожно целуя в висок, ожидая услышать короткое «Да» или «Нет».

- Я тебя люблю.

10. Северус

Все-таки я это сказал. Словно сам себя хлестнул плетью, настолько мучительно было произнести эти три слова, и насколько хорошо стало, когда они были произнесены, и боль отступила, оставляя после себя наслаждение. Теперь я чувствовал, что дрожит и Забини. Он ничего не ответил, но мне это и не требовалось. Его губы коснулись плеча, лопатки и стали спускаться ниже. Я замирал при каждом его касании, но старался расслабиться, зная, что он не повторит моих ошибок. Просунув ладонь мне под живот, он заставил меня приподняться, подкладывая под бедра подушку, и вот тут я, наконец, почувствовал себя беззащитным и постыдно открытым навстречу его рукам. Краска мгновенно прилила к лицу. Но только так я мог передать всю степень своего доверия и искренности, и это было продиктовано не необходимостью, а моим желанием позволить ему обладать мной целиком. Телом так же, как и душой.

Блейз был невероятно нежен, а я слишком опьянен собственной смелостью, чтобы чувствовать боль. Меня охватывало лишь нетерпение, и я двинулся навстречу его пальцам, но он жестко удержал меня второй рукой за бедро, не давая торопиться. Еще несколько минут поцелуев и касаний, и шепота на ухо «сейчас, еще немного», и мальчишка, наконец, прижался ко мне, одной рукой обхватывая за талию, вынуждая поднять бедра выше, а другой ладонью надавливая между лопатками, заставляя меня вжаться щекой в простынь.

Воздух вышибло из легких, стоило ему только войти, и я напрягся, хоть и не хотел этого.

- Дыши, - требовательно сказал Забини, и я подчинился, осознавая, что никогда прежде не слышал в его голосе таких властных нот, и что мне это понравилось. Мальчишка вошел глубже и снова замер, а я изо всех сил вдыхал и выдыхал воздух, пока широкие ладони гладили мою спину и бедра. Наконец, одна обхватила мой член, и дышать снова стало сложнее, но я почуствовал, как мышцы расслабляются, стоило только ему несколько раз скользнуть ладонью по всей длине. И я снова подался бедрами ему навстречу, призывая двигаться.

Мерлин, я никогда не думал, что это так… Раньше мне казалось, что быть снизу унизительно, противоречит моей мужской природе. Как же я был не прав. В эти минуты я ощущал себя как никогда сильным и целым, избавившись от страхов и выпустив на свободу свои истинные чувства. Я позволял его руке вцепляться в свои волосы, властно оттягивая вбок голову и обнажая шею для очередного требовательного поцелуя, послушно выгибая спину и двигаясь навстречу его бедрам, не сдерживая глухих стонов, но сейчас я знал, что именно я был королем положения, позволяя ему делать все, что он хочет. Именно в моих руках была власть, ведь это я дал ему разрешение, и я в любой момент мог забрать его. Лишь теперь я осознал, что это я всегда принадлежал ему, а не наоборот, и он дарил мне возможность быть с ним. Янтарный кулон касался моей кожи при каждом движении Забини, напоминая нам обоим, что он все еще мой.

- Люблю тебя, - услышал я срывающийся шепот Блейза, дошедшего до пика удовольствия, и губы растянулись в довольной улыбке победителя, пока его рука продолжала доводить до оргазма и меня.

11. Блейз

Я трахнул Снейпа, - тупая улыбка прочно обосновалась на моем лице, которое я спрятал на груди у тяжело дышащего Северуса, рассеянно гладящего меня по плечу. И он сказал, что любит меня. От этого признания у меня окончательно сорвало крышу, и я чувствовал себя, словно в каком-то очень странном до дикости, но невероятно фантастическом сне. И теперь пытался заставить себя поверить в то, что случившееся – правда.