Семья поневоле (СИ)

Мне стоило огромного труда рассказать мальчишке о его состоянии и о том, как мы будем истязать его лекарствами ради его же блага. Но лучше ему было узнать это от меня, чем от Помфри, которая будет смотреть на него с жалостью. Ему не жалость нужна, а поддержка. Но поскольку она отправила Малфоя спать, эта обязанность легла на меня. Хотя, кому я вру? Я бы в любом случае просидел здесь всю ночь.

Сказать, что Забини выглядел ужасно – значит не сказать ничего. Хорошо, что он не видел себя в зеркало. Обе руки и нога на всю длину в гипсе, тело от талии до шеи туго зафиксировано корсетом и бинтами. Голова перебинтована почти полностью – видны только глаза и нижняя челюсть, вся превратившаяся в сплошной синяк. Под разбитыми губами явственно заметно отсутствие трех зубов.

После того, как я буквально заставил его выпить костерост, Блейз сдавленно заскулил и замолчал, закрыв глаза и глубоко дыша. Не надо быть эмпатом, чтобы понять, какую боль он сейчас испытывал. Я должен был что-то сделать, чтобы облегчить его страдания, но не знал что. Я не могу. Не умею. Боюсь? Но я должен.

Достав платок, я аккуратно начал стирать с его губ остатки зелья, стараясь причинять ему как меньше боли. А потом промокнул уголком капельки слез. И нежно провел подушечкой пальца по виднеющейся над бинтами коже нижнего века.

Я боялся, что он откроет глаза, и я не смогу ответить на его взгляд. Я не хотел, чтобы он видел меня таким. Но Блейз все так же лежал с закрытыми глазами, и его дыхание постепенно выравнивалось. Чувствуя себя ужасно глупо, но понимая, что иначе нельзя, да и не получится, я взял его за руку.

Через некоторое время он уснул, а я все так же сидел рядом, бессознательно поглаживая большим пальцем тыльную сторону смуглой ладони, отчетливо выделяющуюся на фоне белоснежных бинтов и простыней. Через два часа мне пришлось его разбудить, чтобы повторить пытку лекарством. Блейз отчаянно зажмуривался и терпел, а у меня в груди что-то обрывалось с каждым его тихим стоном. Терпи. Ты сможешь. Другого выхода у нас нет. И он терпел. А я больше всего на свете желал забрать у него хотя бы крупицу этой боли, чтобы ему стало хотя бы капельку легче. Чтобы боль перестала быть нестерпимой, оставшись всего лишь ужасно мучительной.

Несколько раз заходила Помфри, но ничего не говорила, лишь осматривая пациента и раздраженно цокая языком. Мне было все равно, что она знает, что я сижу тут всю ночь и держу его за руку. Все не важно, кроме этого страдающего, беззащитного и беспомощного мальчишки, который всего полдня назад был абсолютно здоровым, сильным и довольным жизнью парнем. И ты скоро опять будешь таким, обещаю.

3. Блейз

Когда я проснулся утром, то не спешил открывать глаза. Несмотря на боль во всем теле, я чувствовал себя счастливым. Я чувствовал ноги, чувствовал прохладный воздух из открытого окна и, самое главное, я чувствовал его руку в своей руке. Хотелось позвать его, непременно по имени. И сказать… не знаю, много всяких ненужных, но так и рвущихся на волю слов, но говорить я все еще не мог. Все общение – только взглядами, так что волей-неволей пришлось открыть глаза.

И я застонал от разочарования. На кровати рядом со мной сидел Драко, и именно в его руке была моя. Снейпа поблизости не оказалось.

- Больно? – Мгновенно отреагировал Малфой, неправильно интерпретировав изданный мной звук. – Помфри говорит, переломы быстро срастаются. Завтра утром будешь на ногах. Хотя продержат тебя, наверное, до вечера – на всякий случай.

Я моргнул. А потом изобразил уголком губ подобие улыбки, старательно не шевеля челюстью. Оценив свое состояние, я осознал, что с лица сняли бинты. Нос был не так сильно поврежден, да и челюсть, кажется, окончательно срастется за пару-тройку часов, если ее не тревожить. Малфой догадался, о чем я думаю.

- Помфри сказала, что левая рука уже почти цела, а вот правая восстановится не раньше ночи. Нога очень сильно пострадала, Блейз. Костерост помогает только костям, а мышцы и связки срастить намного труднее, и нельзя делать это, пока кости не в порядке. Отек спинного мозга должен был уже пройти…

Я моргнул, подтверждая его слова. Я чувствовал такую боль в ноге при попытке ей пошевелить, какую вчера не причиняли обе руки, вместе взятые.

- Ребра вроде тоже срастаются хорошо, - продолжил Драко в том же занудном медицинском тоне, а потом неожиданно хрюкнул от смеха.

- Чего? – Спросил я, и тут же сморщился от боли в челюсти. Ого! Меня всего лишь морщит, а вчера просто разрывало от агонии.

- П-помфри, - продолжал сдавленно хихикать Малфой, - сказала… ой, не могу… Забини! – Схватился он за живот, краснея от попыток не смеяться. – Вечером у тебя будут резаться зубки! – И он окончательно захохотал. Я тоже не удержался от улыбки. И даже немного посмеялся, хотя в груди что-то покалывало при каждом смешке.