Семья поневоле (СИ)

Наконец-то кто-то рассказал мне, каким человеком он был. Властным, циничным, несдержанным, но очень добрым, даже несколько наивным, благородным и невероятно галантным кавалером. Он работал в команде итальянского посла, потому и приехал в Великобританию. И остался здесь на весь недолгий остаток жизни.

Я не заметил, как пролетело время, и за окнами уже стемнело. Мы со Снейпом разговаривали, лишь пару раз прерываясь на то, чтобы я мог выпить лекарства. А потом вдруг я почувствовал боль в челюсти. Никогда не думал, что это бывает так ужасно. У детей зубы растут медленно, постепенно прорывая десну изнутри. Выращивание костей и зубов с помощью магии происходит гораздо быстрее. А именно – я почувствовал боль, которая в течение нескольких секунд нарастала и нарастала, а потом десна просто разорвалась, выпуская новый зуб и поток солоноватой на вкус крови. Снейп тут же пересел ко мне на кровать и приподнял меня, чтобы кровь стекала по подбородку, а не попадала в горло, заставляя меня захлебываться. Ощущение было отвратительным, особенно если учесть, что процесс сопровождался омерзительным хрустом где-то в челюсти. Беседу волей-неволей пришлось закончить. Профессор даже немного скривился, наблюдая за моим жутким кровавым «исцелением». Или, может быть, гримаса боли и отвращения на моем лице произвела на него такое впечатление? Так или иначе, как только все закончилось, Снейп снова уложил меня на подушку, потом наложил Эпискеи и Тергео. Как в первый день занятий, - подумалось мне…

Не знаю, почему я вдруг уснул. Наверное, потому, что предыдущая ночь была беспокойной, и я вымотался от боли сильнее, чем обычно устаю за день. А может потому, что Снейп сидел на моей кровати, совсем рядом, и смотрел на меня. Мне отчего-то стало так легко…

Меня разбудила Помфри, когда уже окончательно стемнело, и профессора рядом не обнаружилось. Сказала, что гипс с одной руки можно было снимать еще днем, но она решила перестраховаться. То есть я лишние несколько часов мучился, не в силах даже почесаться самостоятельно. А просить о таком профессора было бы унизительно, и я терпел. Колдомедик сняла с меня все повязки и принялась диагностировать, заставляя шевелиться, сгибать и разгибать суставы. Руки оказались в полном порядке, как и спина. А вот левая нога была в плачевном состоянии. Из-под повязок вместо здоровой конечности показалось нечто, по цвету напоминающее баклажан. Разорванные мышцы и связки продолжали кровоточить, и лишь очень сильно замедленное магией, это кровотечение не становилось фатальным. И Помфри начала лечить меня какими-то другими лекарствами, горькими и наоборот приторными, читая заклинания и касаясь палочкой мест повреждений. Кажется, я успел несколько раз задремать, пока она колдовала над моей ногой, и ей приходилось расталкивать меня, чтобы я глотнул очередного снадобья.

6. Северус

- Где мой сын?! – Услышал я гневный вопль, доносящийся из коридора. Вечером я ушел, оставив Блейза под присмотром Помфри, когда тот уснул. После завтрака я вернулся и несколько минут сидел, наблюдая, как мальчишка спит. И только я собирался его разбудить, как услышал этот крик разозленной матери. Естественно, Забини тут же проснулся и недоуменно уставился на меня, а через секунду в палату ураганом влетела Онория, а за ней с трудом успевала шокированная ее поведением Помфри.

- Блейз! – Воскликнула Нора, усаживаясь на кровать и стискивая своего почти двухметрового ребенка в крепких объятиях, так что ему грозило несколько новых переломов. Я только и успел, что встать и благоразумно отойти к окну. – Как ты, дорогой? – И, не дождавшись ответа, она уже повернулась ко мне, злобно сверкая глазами:

- Снейп!!! Я тебя убью! Уничтожу! Да как ты посмел! – Вскочив, она направилась ко мне, сверкая наманикюренными коготочками, словно собиралась расцарапать ими мое лицо. – Мой сын чуть не умер, а ты даже не потрудился сообщить мне! Мерзавец! Почему я узнаю об этом от Паркинсон?

Я даже не пытался оправдываться, зная, что пока она не выпустит пар, все равно ничего не услышит и не поймет, а потому спокойно стоял и невозмутимо следил за ее действиями. Подойдя, она ткнула меня пальцем в грудь:

- Да кто ты такой, чтобы решать, знать ли мне, что случилось с моим собственным ребенком?! Я его мать! А ты ему не отец. Ты… ты – никто, ясно?!

Последний раз стукнув меня кулачком, уже совсем нерешительно, она посмотрела на меня более осмысленным взглядом.

- Ты вроде бы сама хотела, чтобы я был Блейзу отцом. Я позволил себе решить, что для него нужнее – твои женские слезы и волнения, или поддержка и помощь мужчины, и выбрал второе. К тому же, жизни мальчика ничего не угрожало. Если бы состояние ухудшилось, я бы сразу вызвал тебя, Нора. А так ты бы только помешала, прости.

Кажется, мои слова подействовали на нее, и она не могла не согласиться, что я был прав, осознавая, что она тут только что устроила. Когда Забини лежал весь переломанный, такой концерт явно не пошел бы ему на пользу.