Семья Рутенберг. Семейная хроника

Когда в Город приходили «важные новости», Лев Израиле-

вич обязательно приглашал их к себе. Шли всей семьёй. Осо-

бенно радовался Тэдик: там такой чудесный кот, и ещё вкус-

ные коврижки — лэкех. На этот раз Эли Шварц привёз письмо

из Стамбула. Яков очень беспокоился о них.

— У вас коммерческие дела с дядей Яшей? — спросила

Дина. — Я вспоминаю неделю в его доме как волшебную сказку.

— Чисто коммерческие! — хмыкнул гость. — Привёз оттуда

полсотни пулемётов, да и патронов порядком. На «Наташе»

474

1945 – 1954 годы

такие удобные тайники.

— Эли — офицер в штабе Хаганы, — с гордостью заметил

Лев Израилевич.

— Вы из штаба? — Дина посмотрела на гостя с новым инте-

ресом. — Здесь стало так страшно. Долго ли ещё нам терпеть?

Эли помрачнел:

— Боюсь, будет только хуже. Провести конвой из Тель-

Авива через ущелье Баб-эль-Уэд с каждым днём все труднее,

а другой дороги нет. Но это — цветочки. Пока мы воюем с бан-

дами Муфтия. Вот в мае уйдут англичане, и на нас обрушатся

армии пяти соседних государств.

— Скажите, у нас есть реальный шанс выдержать? — спро-

сила Дина.

— Шансы есть, и неплохие. Воевать они не умеют. И глав-

ное, там каждый за себя, им трудно сговориться. Да и армии

у Сирии и Ливана никудышные. А вот Арабский легион ко-

роля Абдаллы — это дело серьёзное. С ними придётся драть-

ся всерьёз. — Эли взъерошил курчавые волосы. — Всё решает

оружие. Мы закупили многое. Даже танки и самолёты. Успеем

привезти — победим. А пока выручают только «Давидки».

— А что это такое?

— Наши мастера придумали самодельный миномёт. Он

стреляет обрезком водопроводой трубы, набитой порохом и

болтами. Дальность невелика, точность и того хуже, но грохот

ужасный. Арабы его панически боятся.

Эли не ошибся. Накал борьбы нарастал.

В конце марта в больницу прибежал страшно возбуждён-

ный Лев Израилевич:

— Представляешь! Мы уже в блокаде! Нынче утром арабы

не пропустили наш конвой через ущелье! Навалили огром-

ных валунов и стволы деревьев, приготовились. Прорыватель б

аррикад , тяжелый грузовик с ковшом и краном, забросали

гранатами. У них даже два пулемёта было, у гадов! Дорога уз-

кая, не развернуться. На каждый подбитый грузовик как са-

Яша

475

ранча лезут арабы из окрестных деревень, грабить. Командир

погиб. Наши потеряли шестнадцать грузовиков и три броне-

вика. — Он был явно испуган.- Надо запастись продуктами.

Давид как мог успокоил его.

«Битву на дорогах» арабы выиграли. Прервалась связь со

многими кибуцами. В Иерусалиме начались перебои с продук-

тами. На севере зашевелилась бандитская «Армия» Эль-Каук-

джи. Да и Штатам, похоже, надоело нянчится с этими шли-

мазлами в Палестине.

И тут, сломив упорное сопротивление старых сионистов,

дело взял в свои руки Бен-Гурион:

— Только наступать! Пойти на любой риск!

Эли Шварц потом рассказывал:

— Это надо было видеть! Старик созвал лучших команди-

ров Хаганы и сам поставил задачу. Для операции «Нахшон» со

всех фронтов сняли полторы тысячи самых опытных бойцов

и офицеров. Обеспечили их лучшим оружием. Командовал

операцией Ицхак Рабин. Главный удар поручили ударным

ротам «Палмах». В ночь на третье апреля две сотни палмахни-

ков по отвесным склонам поднялись на высоты над арабской

деревней Кастель, запиравшей въезд в Иерусалим. И в полночь

их пулемёты обрушили на деревню ураганный огонь. К утру

все арабы сбежали. А Палмах продолжил чистку. Победа!

Дорога в Иерусалим свободна.

В Город прибыл огромный конвой — четыре сотни тяжело

нагруженных грузовиков. Угроза блокады отступила.

В этот день Яков Рутенберг привёл в Иерусалим четыре

грузовика галет и сладостей. Он торжественно вручил мэру

16 тысяч английских фунтов, собранных турецкими евреями.

Долго сидел в кафе у Льва Израилевича. А вечером добрался

до племянника. Хозяин ещё не пришел, оперировал.

Дина встретила его с восторгом:

— Как же вы решились в самый огонь, Яков Ароныч?

— Узнал, что можно проехать, и не смог утерпеть. Хотел сам

увидеть.

476

1945 – 1954 годы

Пятилетний Тэдик хмуро посмотрел на дядю:

— Ты привёз мне подарок?

Яша рассмеялся:

— А чего ты хочешь больше всего на свете?

Мальчик мечтательно выдохнул:

— Собаку.

— Будет, — серьёзно ответил гость. Он долго терзал Дину

вопросами о жизни в прифронтовом городе.

— Ничего особенного, — удивлялась та. — Все живут, и мы

живём. Ну, карточки. Так нормы вполне терпимые. Да и запа-

сов у нас месяца на три,

Пришёл с работы Додик, обрадовался:

— Как здорово! Дядя Яша!

Теперь гость расспрашивал уже его:

— Я немного хлебнул этого в Харькове, в 1918-м. Тоже было

страшно. Так тогда я был совсем мальчишкой, тридцать лет

прошло. Много ли раненых?

— Да что вы, дядя! На фронте было намного больше.

Дина подвинула поближе к гостю вазочку с вареньем:

— Что о нас толковать. У нас порядок. Расскажите лучше

о своих делах. На днях было прохладно, и я пришла на рабо-

ту в вашей кофточке. Так все наши дамы сбежались. Смотрят,

щупают, допрашивают: «Где ты купила такую прелесть?».

Как нынче ваши трикотажные успехи?