Семя желания

Двадцать седьмого марта, в понедельник, в ясный весенний день Тристрам сел на поезд до Лондона. Военное министерство располагалось в Фулеме. Он обнаружил, что это несколько (тридцать) этажей в небоскребе умеренной высотности под названием «Джанипер-билдинг».

– Вам нельзя, сэр, – остановил его швейцар.

– Почему?

– Не назначено.

– С дороги! – рявкнул Тристрам. – Вы, похоже, не знаете, кто я.

И, оттолкнув в сторону швейцара, вошел в первую же попавшуюся канцелярию. Там несколько пухлых блондинок в форме стучали по клавишам электрических речь-машинок.

– Я хочу поговорить с вашим начальством, – сказал Тристрам.

– Только по предварительной записи, – тут же отозвалась одна молодая толстуха.

Пройдя через канцелярию, Тристрам толкнул дверь с матовым стеклянным верхом. Между двумя пустыми лотками для корреспонденции сидел лысый лейтенант и усиленно размышлял.

– Кто вас впустил? – спросил он.

Очки у него были в толстой черной оправе, кожа – как у человека, который слишком много ест сладкого, обкусанные ногти и пластырь на шее, где он порезался при бритье.

– Бессмысленный вопрос, верно? – в свою очередь спросил Тристрам. – Моя фамилия Фокс. Сержант Т. Фокс. Я явился с рапортом как единственный оставшийся в живых в одной из симпатично спланированных миниатюрных боен на западном побережье Ирландии. Я бы предпочел поговорить с кем-нибудь повыше рангом.

– Оставшийся в живых? – Вид у лейтенанта сделался изумленный. – Вам лучше пойти и доложить майору Беркли.

Встав из-за стола и явив миру животик бюрократа, он вышел через дверь, противоположную той, через которую вошел Тристрам. Когда в эту дверь постучали, Тристрам ее распахнул. На пороге оказался швейцар.

– Прошу прощения, сэр, что позволил ему мимо меня пройти… – начал он, а потом охнул, поскольку Тристрам достал пистолет: если хотят играть в солдат, пусть играют.

– Псих чокнутый! – буркнул швейцар и быстро захлопнул дверь; через матовое стекло была видна его быстро удаляющаяся тень.

Вернулся лейтенант.

– Сюда, пожалуйста.

Тристрам последовал за ним по коридору, освещенному светом из других матовых дверей. Пистолет он убрал в карман.

– Сержант Фокс, сэр.

Лейтенант открыл дверь в кабинет офицера, пытающегося изобразить отчаянную активность по составлению срочной депеши. Это был майор с красными нашивками и реденькими ярко-рыжими волосиками. Склонившись над листом, он показал Тристраму лысину, округлостью и размером с облатку для причастия. По стенам висели групповые фотографии туповатых с виду мужчин, по большей части в шортах.

– Минутку, – усиленно водя карандашом, строго сказал майор.

– Да хватит вам, – фыркнул Тристрам.

– Прошу прощения? – Майор сердито уставился на посетителя, глаза у него были подслеповатые, цвета устриц. – Почему вы не в форме?

– Потому что, согласно условиям контракта, перечисленным в моей расчетной книжке, срок моей службы истек сегодня ровно в двенадцать ноль-ноль.

– Понятно. Вам лучше нас оставить, Ральф, – сказал майор лейтенанту. Тот поклонился на манер официанта и был таков. – А теперь, – обратился к Тристраму майор, – что это за разговоры о единственном оставшемся в живых? – Он как будто не ожидал немедленного ответа, поскольку тут же потребовал: – Покажите расчетную книжку.

Тристрам ее отдал. Сесть ему не предложили, но он все равно сел.

– Гм, – издал майор, читая. Щелкнув рычажком, он сказал в микрофон: 7388026 сержант Фокс Т. Немедленно пришлите личное дело, пожалуйста. – Потом повернулся к Тристраму: – В связи с чем вы к нам пришли?

– Заявить протест. И чтобы предостеречь вас, что я собираюсь разоблачить весь ваш подлый подлог!

Вид у майора сделался озадаченный. У него был длинный нос, который он теперь недоуменно потер. Из щели в стене вылетела и упала в плетеную корзинку коричневая папка. Открыв ее, майор принялся внимательно читать.

– Ага. Понимаю. Похоже, все вас ищут. По праву вы должны быть мертвы, разве нет? Мертвы с остальными вашими товарищами. Вы, наверное, очень быстро сбежали. Я все еще мог бы арестовать вас как дезертира, знаете ли. Задним числом.

– Ерунда, – отозвался Тристрам. – Как единственный оставшийся в живых, я оказался во главе той злополучной перебитой воинской части. Мой долг был принять решение. Я решил отправить себя в увольнительную на месяц. А еще я был болен, что неудивительно.

– Это не по уставу и против правил, сами знаете.

– Давайте ваша проклятая организация не будет ничего говорить про правила. Свора свиней-убийц, вот вы кто!

– Понятно, – ответил майор. – И вы не желаете иметь с нами ничего общего, верно? Я бы думал, – очень гладко выговаривал он, – что убийств вы совершили побольше, чем, скажем, я. Вы в самом деле приняли участие в СИ.

– Что такое «СИ»?

– Сеанс истребления. Так теперь нынешние битвы называются. Надо думать, свою порцию… как бы это сказать… «самозащиты» вы получили. Иначе, не понимаю, как вам удалось остаться в живых?

– Нам отдали определенные приказы.

– Разумеется, отдали. Приказы стрелять. Это только разумно, правда, когда в вас самих стреляют?