Семья Зитаров, том 1

…Ингус все это время плавал на транспортных судах — летом между Архангельском и Англией, в зимние месяцы в Средиземном море, между Порт-Саидом и Дарданеллами. Дважды суда, на которых он находился, были торпедированы, но оба раза ему удалось счастливо избегнуть гибели и сразу же устроиться на другие суда. В последнее время он расстался с Волдисом Гандрисом, тот получил место капитана на небольшом пароходе и плавал в других водах. После Иванова дня Зитары получили от Ингуса последнее письмо. Он сообщал в нем, что в следующий рейс переходит вторым штурманом на большой английский торговый пароход «Канадиэн Импортер» и в конце июля отправится за грузом зерна через океан из Манчестера в Канаду. После этого до конца августа от него не было никаких известий.

4

В субботу 19 августа 1917 года началось большое наступление немцев на Ригу. За день до этого капитан Зитар поехал в город, чтобы получить деньги за проданную рыбу. На обратном пути он с удовлетворением подумал о своем благополучии. Казалось, этим летом счастье опять улыбнулось семейству. Доход от рыбного промысла составлял кругленькую сумму, а на полях зрел обильный урожай. Капитан рассчитывал, что нынче Янка сможет поступить в среднюю школу. Прогимназию он окончил блестяще — грешно оставлять его дома. Недавно Зитару удалось приобрести строительный материал для постройки парусника. Что если приступить к делу этой осенью? Война, по всему видно, близилась к концу: за все лето не раздалось ни одного пушечного выстрела. Может быть, будущей весной вернется Ингус с какими-нибудь деньгами и закончит то, что начал отец. Возродится, наконец, прежнее благосостояние Зитаров, их суда опять начнут бороздить моря, и можно будет приобрести, в конце концов, пароход. Его назовут «Андрей Зитар». И, чем черт не шутит, возможно, под старость капитан еще удостоится чести стать консулом. Консул Панамы или Колумбии! Консул А. Зитар. Это звучит неплохо. Подобные мысли привели его в хорошее расположение духа. Вернувшись домой, будущий консул был очень весел, шутил с женой, дразнил Эльзу, прятал от нее привезенный подарок.

«Наверно, где-нибудь хлебнул», — решила Альвина, но при более тщательном наблюдении эта догадка не подтвердилась. Поди узнай, что со старым стряслось! Чудит как шут гороховый.

В этот день старый Зитар смеялся в последний раз. В субботу проснулось долго дремавшее чудовище — фронт. Загрохотали сотни батарей, немецкие войска тронулись со своих мест и двинулись через Даугаву, чтобы быстрым маршем зайти в тыл Двенадцатой армии и взять в плен защитников Риги — триста тысяч воинов, с артиллерией и прочим военным имуществом. Это была головокружительная и, казалось, легко достижимая цель, ибо при быстром наступлении от Икшкиле до берега моря можно было добраться за один день. Если бы план удался, это явилось бы новым Седаном[57], самым блестящим достижением за всю войну, более выдающимся, чем Танненберг и уничтожение армии Самсонова в лесах Восточной Пруссии. И почему бы ему не удаться? В сущности говоря, никакой войны уже не было — просто военная прогулка по территории противника. Но этот марш мог иметь очень важные последствия. Такой головокружительный успех на Рижском фронте поднял бы моральное состояние немецкой армии. Множество трофеев, целые корпуса пленных, давно желанная «Балтийская провинция» в руках немцев — тут от радости и мертвые из гроба встали бы.

Все было так хорошо продумано, каждое обстоятельство взвешено, и, тем не менее, надежды немецкого командования осуществились лишь частично, по той причине, что под колеса сокрушающей и неотразимой немецкой военной машины попал маленький камешек — несколько пехотных полков, — и она споткнулась об этот камешек. Споткнулась так ощутимо, что целый день не могла подняться и двинуться вперед. Когда ей удалось это сделать, было уже поздно: Двенадцатая армия отошла, и окружение не состоялось. Седан не повторился, славная страница в немецкую военную историю не была вписана.