Семья Зитаров, том 1

…В субботу в Зитарах, как обычно, истопили баню, но вечером, когда все собрались мыться, на побережье показались первые обозы. Медленно шагали громадные украинские волы, поднимая на дороге тучи пыли. Фыркая и отгоняя хвостами мух, тянули пушки коренастые артиллерийские лошади. Сначала караваны отступающих и беженцев были редки, но вскоре они превратились в непрерывный поток. Среди военных подвод виднелись лошаденки гражданского населения, небольшие стада домашнего скота, женщины, дети, старики. Нервно сигналя, протискивались вперед автомобили со штабным начальством и сестрами милосердия. Кавалерийские эскадроны, будучи не в состоянии обогнать колонну едущих, поворачивали коней и, перескочив через придорожные канавы, двигались полями, начисто вытаптывая посевы овса и ржи. У Зитаров погибли все придорожные посевы. Капитан издали смотрел на опустошение и не произносил ни слова. Он видел, как солдаты ловят кур, как обозники уносят с полей целые охапки клевера и вырывают картофель. Это было его имущество, заботливо им посаженное и обработанное. И если бы вчера кто-нибудь его тронул, он не стоял бы здесь молча. А сегодня… Все походило на кошмар, на дурной сон. Так, вероятно, будет себя чувствовать человек, когда наступит конец света. Все гибнет. Огонь и подковы лошадей уничтожают плоды твоих трудов, и рука не поднимается для протеста. Нет даже настоящей жалости к гибнущему. Нет злости, ненависти, ничего больше нет. Есть только тупое чувство удивления и растерянности.

Всю ночь доносился гул с дороги. Под утро над лесом на восточной стороне небосклона появилось зарево. Эрнест от кого-то узнал, что солдаты подожгли имение и теперь грабят интендантский склад; потом и его собираются сжечь.

Эрнест быстро отыскал мешок и, сунув его под мышку, поспешил в имение.

Он бежал через лес, весь обливаясь потом, и думал по пути, что будет брать и сколько войдет в мешок. На пригорке, в полукилометре от имения, ему встретилась подвода, нагруженная разным имуществом. Эрнест узнал своего дядю, Мартына Зитара.

— Ну, как там, еще что-нибудь осталось? — спросил Эрнест.

— Сколько хочешь. Почему ты не взял лошадь?

Эрнест уже не отвечал. Ему некогда было даже смотреть, что у Мартына на возу.

Вот и склад. Сколько там народу! Солдат немного, все больше местные жители. Вломившись в толпу, Эрнест хотел сразу кинуться в сарай, но его оттолкнул какой-то солдат.

— Потише, голубчик, куда торопишься!

Эрнест осекся и поспешил предложить солдату папиросу.

— Разве нельзя?

— Конечно, нельзя.

Но у многих в руках были солдатские сапоги, пачки брюк и свертки с бельем. С мешками, правда, никого не было. Из разговоров окружающих Эрнест понял, что запасы, находящиеся на складе, обольют керосином и сожгут. Возможно, уже обливают. Спрятав мешок под пиджак, он стал потихоньку продвигаться к дверям сарая. Дружески улыбаясь караульному, он вопросительно подмигнул и предложил ему папиросу. Караульный взял всю пачку и пропустил в сарай. Эрнест очутился у громадной груды вещей. Пахло нафталином. Здесь лежали брюки, гимнастерки, сапоги, шинели, полушубки, продуктовые мешки, медные котелки и белье с клеймом, местами груды были разворочены и вещи раскиданы по земляному полу. Кое-где рылись мародеры. Эрнест не знал, что брать. «Жаль, что не приехал на лошади. Дядя Мартын умнее меня». Наконец, он опомнился и с жадной поспешностью стал запихивать в мешок все, что казалось поценней. В самый низ втиснул две шинели, затем несколько пар сапог, оставшуюся половину мешка заполнил солдатскими гимнастерками и черными артиллерийскими брюками, сверху положил еще полушубок, но не смог завязать мешок и с сожалением вынул полушубок. Оставлять его он не хотел. Завязав мешок, Эрнест надел полушубок и с трудом взвалил тяжелую ношу на плечи. В мешке было примерно около двух пудов. Тяжесть солидная, да еще полушубок на плечах, а время года такое, что люди ходят босиком, расстегнув ворот.

Эрнест с мешком на спине медленно дошел до пригорка. Он весь взмок, ноги подкашивались и перехватывало дыхание. Но он не сдавался. Время от времени присаживаясь отдохнуть, он ощупывал сквозь мешок носки сапог, и сердце его всякий раз загоралось радостью.

Добравшись до опушки леса, он в последний раз оглянулся. Слева от старого замка поднялся к небу, рассыпая огненные искры, новый столб пламени: горел склад. Пропало все добро! Много, много добра.

«Зачем они все жгут? — думал Эрнест. — Самим не нужно — отдали бы мне».

При воспоминании о вещах, что там остались, у парня защемило сердце. Ему казалось, что горит не военный склад, а его собственное богатство. Что значил этот пустячный мешок по сравнению с полным сараем вещей?

Немалых трудов стоило Эрнесту дотащить мешок до дому. Но отец вместо благодарности только высмеял его:

— Вот пустая голова! Скоро придется свои вещи бросать, а он чужие тряпки домой тащит.

5