Семидесятый меридиан

…Миновав шумный Хайдарабад, мы проехали у подножия Киртарских гор. Машина мчалась по инспекторской дороге вдоль рисового канала, оставляя за собой густую пыльную завесу. Это последние 600 км, разделяющие Карачи и древний город. Мы едем компанией: десятилетняя дочь Марина и лихой шофер Абдулла — веселый и разбитной парень. В школе Марине разрешили пропустить три дня занятий с условием подробно рассказать о поездке всему классу.

В поездке Марина выполняет роль экономки. Она заведует продовольственными запасами, состоящими главным образом из тщательно перемытых и выдержанных в растворе марганца фруктов, упакованных в стерильные пакеты, и холодной содовой воды.

— Смотрите, не подхватите холеру или амёбку (амёбная дизентерия)! В Мултане снова вспышка холеры, а это в тех же краях! — напутствовала жена.

Время от времени Марина деловито лезет в пакет и угощает нас апельсинами. Абдулла ухитряется чистить их на полной скорости. Я же лишен главного удовольствия полакомиться в придорожных корчмах. На этот раз эксперименты такого рода исключались.

Под вечер наша «Волга» остановилась в треугольнике, образованном уютным зданием музея с барельефом слона во всю стену, небольшим аэродромом и огромным музеем под открытым небом.

— Вас ждали вчера, — любезно встретил пас молодой научный сотрудник Мумтаз Хусейн, — ведь сегодня нет самолета, а мы не подумали, что вы воспользуетесь автомобилем. Русский доктор по приглашению французского коллеги — профессора Казаля — уехал на другие раскопки и возвратится только ночью.

В оставшееся светлое время мы бродили по вырытым из земли кварталам, не уставая восхищаться мастерством древних строителей. Невольно вспомнились строки Маяковского: «Так в наши дни вошел водопровод, сработанный еще рабами Рима». Поэт не знал, что создателей Мохенджо-Даро отделял от римских рабов не меньший отрезок времени, чем древних римлян от наших дней.

Уже несколько месяцев пакистанские газеты, радио и телевидение били тревогу. На Мохенджо-Даро вновь напали его извечные враги: вода, поднимающаяся из земных глубин, и соль, инеем выступающая под палящим солнцем и разъедающая кирпичные стены. В Пакистан была приглашена комиссия ЮНЕСКО во главе с видным английским археологом Мортимером Уилером, который много лет работал в стране, вел раскопки и сделал немало ценных открытий. Ученые пяти стран пришли к выводу, что неповторимый памятник мировой культуры необходимо спасти. Для этого было решено создать международный фонд, как это было в Нубийской пустыне[2].

Анатолий Щетенко, проживший в небольшом «рест-хаузе» при музее 10 дней, основательно изучил памятник. Не был он только в одном из кварталов города, посещение которого бтложил до моего приезда. Из беседы с археологом, которая продолжалась в общей сложности 48 часов, и появился этот рассказ.

В 1856 г. на территории нынешнего Пакистана было сделано изумительное открытие, которое научный мир оценил по достоинству лишь много лет спустя. У небольшой деревушки Хараппа археолог Александер Каннингам нашел загадочный предмет: на камне цвета слоновой кости были высечены горбатый бык и неизвестные знаки, напоминающие иероглифы.

Холм, где обнаружилась находка, был «сложен» из красного обожженного кирпича. Английская компания, строившая в то время стратегическую дорогу с юга на север, разрушала остатки древних строений и использовала их как балласт для железнодорожного полотна. Много лет брали отсюда кирпич для своих построек и жители окрестных деревень. Так исчезал с лица земли один из уникальных городов древности, куда в 1921 г. приехал археолог Р. Сахни.

Не прошло и года, как мировая научная пресса запестрела сенсационными сообщениями о существовании древнейшей цивилизации долины Инда. Важнейшим тому свидетельством было открытие еще одного города — Мохенджо-Даро, находившегося от Хараппы на расстоянии 400 миль, но имевшего с ним много общего. Индийские ученые Р. Сахни и Р. Банерджи откапывали улицы городов-близнецов: одинаковые прямоугольные кварталы с четкой планировкой, застроенные кирпичными домами. Поражало сходство архитектуры, строительных приемов и материалов. Разница была лишь в том, что Мохенджо-Даро не был расхищен предприимчивыми подрядчиками, а поэтому сохранился гораздо лучше.

Экспедиции из разных стран, возглавляемые видными учеными, устремились к холмам Хараппы и Мохенджо-Даро, постепенно освобождая от земли новые и новые строения и кварталы неизвестных науке городов. Так явилась миру хараппская цивилизация, которую называют также индской культурой.