Семидесятый меридиан

Десятки находок рождали сотни загадок. Многие археологи отрицали самостоятельный характер индской культуры, считая ее восточным вариантом шумерской цивилизации. По утверждениям других, Хараппа и Мохенджо-Даро вовсе не походили на своих ровесников из Шумера, Элама и раннединастического Египта. У городов Двуречья была иная планировка, а основным материалом для построек служил кирпич-сырец. Судя по шумерским письменным источникам, другими были образ жизни жителей Двуречья и их мировоззрение. Ученые упорно искали упоминаний о вновь открытых городах в «Ригведе» — древнейшем из дошедших до нас литературном памятнике Индии, но обнаружили лишь туманные намеки об укрепленном городе — «пура», населенном «хитрыми купцами». А в то же время в долине Инда жили легенды о прекрасном богатом городе: свободные и красивые люди, населяющие его, прогневили богов, и он рухнул в пропасть.

Как бы в подтверждение легенды, музеи пополнялись новыми экспонатами: голова жреца, высеченная из камня, женские украшения, доски с изображениями жертвенных животных и, наконец, письменность, которую до сих пор не удалось расшифровать.

Мы стоим на высоком холме, с которого открывается величественная панорама Мохенджо-Даро. На огромной площади, занимающей почти 260 га, из-поД барханных песков и редкой поросли колючих кустарников проглядывают целые кварталы и отдельные сооружения «Холма мертвых» (так переводятся слова «Мохенджо-Даро» с языка синдхи). Холм венчает буддийская молитвенная ступа, но она была построена во времена Кушанского царства, минимум через 15 веков после гибели Великого города.

— Вполне возможно, что в толще холма, под ступой, еще скрыты главные сюрпризы Мохенджо-Даро, — объясняет Щетенко. — Ведь на его склонах жили «сильные мира».

Я мысленно еще раз поблагодарил судьбу, что мне довелось осматривать эти места со специалистом. Все увиденное накануне наполнялось определенным смыслом, обретало вполне конкретную историческую плоть.

У подножия западного склона холма — огромный бассейн. С двух сторон ведут к воде каменные ступени.

— В древности они были выложены для удобства плахами из ценного дерева, — утверждает Анатолий и показывает пазы у каждой ступеньки. — Можно с уверенностью сказать, — добавляет он, — что бассейн был местом ритуальных омовений, так как заполнялся водой из вырытого рядом колодца, и уровень ее не превышал 30–40 см. По всему периметру расположены индивидуальные кабины, где, вероятно, перед совершением обряда нужно было омыть тело.

Втроем мы обходим гигантский амфитеатр раскопок, и каждого волнует свое. Щетенко весь ушел в туманные дали прошлого и хронологию изучения останков города, который восстанавливается по частям, как скелет динозавра. Марину увлекли обломки гончарной посуды, в изобилии валяющиеся под ногами, «но только те, которым пять тысяч лет».

— Если ты хочешь коллекционировать их, — наставляет Щетенко, — то осколки нужно вымачивать в течение трех недель, ежедневно меняя воду, чтобы избавиться от соли.

Меня в равной степени интересовали и рассуждения археолога, и сам памятник, и условия освещения для фотосъемки.

Центр города был когда-то обнесен мощными крепостными стенами девятиметровой толщины. Открытие цитадели в 1946 г. Мортимером Уилером было очередной сенсацией. Наличие такой крепости стало первым достоверным свидетельством социального расслоения хараппского общества. Прямая широкая улица ведет от крепости к огромному зданию, названному условно «залом заседаний». Можно без преувеличения сказать, что такой конференц-зал вполне мог бы украсить любой современный город. Рядом — вместительное зернохранилище. На массивном кирпичном фундаменте с вентиляционными проемами высилось двухэтажное строение из гималайского кедра.

На улицах нижнего города (вне стен цитадели) ясно видна стандартная планировка кирпичных домов с плоскими крышами, служившими одновременно балконами. В каждом квартале были общественные колодцы, сторожки для охраны, превосходная канализация, включающая водопровод с подачей подогретой солнцем воды на вторые этажи, и дренажная система.

Мы попытались представить себе жизнь обитателей древнего города в пору его расцвета. Залы и стенды музея, расположенные в какой-то сотне метров от раскопок, открывали достаточный простор для фантазии. Нам не составило особых трудностей реконструировать в своем воображении одну из улиц, населить ее дома и возвратить в них предметы, найденные при раскопках.

…Солнце клонилось к закату. Легкий бриз принес желанную прохладу. От берега к зернохранилищу прогромыхали по каменным плитам последние двухколесные повозки. Утомленные, почти голые грузчики, блестя потными бронзовыми телами, подметали днище баржи, собирая в набедренные повязки или плетеные мешочки оставшиеся горсти риса…