Семидесятый меридиан

Какие же меры предпримут власти для стабилизации рупии? Об этом думали все. Разнесся слух, что правительство обратится к нации с просьбой сдать золото под специальные поручительства. По мнению экономистов, золота у населения в украшениях, различных изделиях, монетах и слитках не менее чем на 18 млрд, рупий. Если убедить народ сдать его, рупия будет спасена. Вместо этого управляющие отделениями банков шепотом посоветовали своим друзьям и знакомым, а через них и остальным вкладчикам взять золото, хранившееся в банковских сейфах. Вскоре министерство финансов издало пресс-релиз о том, что слухи об изъятии в какой-либо форме золота и драгоценностей у частных лиц лишены основания.

Финансовый шторм разразился над Пакистаном 8 июня. Правительство изъяло из обращения банкноты достоинством в 500 и 100 рупий. Установив, что из 8,3 млрд, циркулирующих рупий 4,6 млрд, выпущено в крупных купюрах, Яхья-хан принял решение об их демонетизации. Писалось и о — том, что за время событий из банков Восточного Пакистана исчезло около 600 млн. рупий, а на границах Западного Пакистана рупии широко использовались в контрабандных операциях.

Операция была проведена быстро, энергично и беспощадно. На обмен «красных» купюр (500 рупий) давалось два дня, «зеленых» (100 рупий) — три. Нужно было предъявить их в банк, заполнив декларацию с указанием имени, точного адреса и номеров сдаваемых банкнот. Взамен каждый получал расписку, становясь с этого момента большим или малым кредитором государства. У каждого банка появились группы предприимчивых людей, которые за вознаграждение в две-три рупии заполняли декларации для своих неграмотных сограждан.

Сообщение о демонетизации, вступавшее в силу в полночь, было объявлено по радио в 19 часов 45 минут. За оставшиеся четыре часа кое-кто пытался приобрести у авиакомпаний билеты для путешествия вокруг света (ведь билет всегда можно вернуть). Другие искали возможности разменять последнюю сотню, чтобы наутро купить хлеба и молока детям. Возникло немало семейных конфликтов, когда выяснялось, что жена тайком от мужа скопила какую-то сумму. В трудном положении оказались «плавающие и путешествующие», находясь вдали от дома с сотнями в кармане. Пара молодоженов, например, отправилась в свадебное путешествие в Лахор с одной «красной» ассигнацией. Но большинство узнали новость лишь утром, когда в стране наступило полное безденежье.

Одной из целей операции было выявление лиц, уклоняющихся от уплаты налогов. Поэтому деятели «черного рынка», владельцы тайных притонов, курилен и игорных домов, ростовщики — все те, кто не мог вразумительно объяснить происхождение баснословных сумм, переполошились.

В безвыходном положении оказались жители отдаленных горных районов и пустынь. Когда до них дошла весть об обмене, они физически не могли добраться до ближайшего отделения банка. Караван верблюдов прибыл к зданию «Стейтс-банка» в Карачи с опозданием на одну ночь. Узнав, что обмен прекращен, гордые белуджи вскачь погнали животных по центральной улице. А рядом билась в истерике вдова, пришедшая с четырьмя детьми и единственной красной купюрой. Вряд ли можно сосчитать, сколько трагедий «маленького человека» произошло в эти дни в стране с многомиллионным населением. Одним концом дубинка демонетизации действительно ударила по черному рынку, а другим — по беднейшим и средним слоям народа. Не пострадал лишь крупный бизнес. Миллионеры редко оперируют наличными деньгами, предпочитая чековые книжки.

Экономисты полагали, что ликвидация крупных купюр выведет из обращения более 3 млрд, рупий, нанесет удар по контрабанде и подпольному бизнесу. Однако, несмотря на обложение налогом крупных сумм, было изъято менее 1 млрд, рупий. Операция, таким образом, далеко не оправдала возлагавшихся на нее надежд.

Тем временем положение в Восточном Пакистане становилось все более критическим. Повсюду усиливался скрытый саботаж: взрывались мосты, выводились из строя электростанции, поджигались склады с джутом, предназначенным для переработки и экспорта, баржи, нагруженные джутом, шли на дно. Отряды «мукти бахини» — армии освобождения — находили приют в деревнях. Крестьян агитировали на корню уничтожать посевы джута и сеять на этих площадях рис.

В марте прекратили работу все 147 чайных плантаций Силхета, на которых было занято 200 тыс. человек. Все это относилось на счет «индийских диверсантов». Одна из газет предложила спасти плантации, построив специальные ограждения, дороги и наблюдательные вышки с вооруженной охраной. Так на деле выглядела псевдонормализация: чтобы начать работу на плантациях, было необходимо превратить их в подобие концентрационных лагерей.

Губернатор Малик, приговоренный позднее судом Бангладеш к пожизненному изгнанию, призвал студентов вернуться в аудитории. Американские агентства не без издевки сообщали, что в ответ на призыв в Дакке начали занятия 60 студентов из 6 тыс., а в Читтагонге — 12 из 2 тыс.