Семирамида. Золотая чаша

— Милостью яростной богини, волосы Шами вмиг отросли до пят, да так густо, что их хватило укрыть ее всю. — Всадник выпрямился, потом более обыденно добавил. — Может, и не всю, но те, кому довелось разглядеть девку, словно воды в рот набрали. Ты, евнух, наверное, ее разглядывал?

— И не раз, — кивнул Сарсехим.

— Хороша? — заинтересовался всадник.

Его товарищи подъехали поближе.

Ардис повысил голос.

— Сарсехим, заткнись! — предупредил он уже собравшегося поведать о прелестях Шаммурамат евнуха.

Тот сразу поскучнел.

— Ну, ладно, ладно, — неожиданно миролюбиво отозвался воин. — Великий Салманасар разберется, зачем вы притащили в Ашшур этих негодяев.

Его товарищи молча разъехались по своим местам.

Едва караван миновал раскинувшийся у главных ворот рынок, из боковой улочки бурей выскочил конный варвар. Сарсехиму хватило мгновения, чтобы узнать в нем Бурю. Евнух тут же нырнул под повозку и уже оттуда наблюдал, как конвоиры принялись хлестать нагайками выбегавших вслед за Бурей вооруженных палками людей. Молодой скиф вздыбил коня, попытался прорваться к повозке. Знатный воин преградил ему дорогу. Буря продолжал буйствовать. Он горячил жеребца, поднимал его на дыбы и, указывая на укрывшегося за колесом повозки евнуха, кричал так, что уши закладывало.

— Отдай нам негодяя! Отдай!! Именем наместника. Именем Нинурты-тукульти-Ашшура!! Отдай!..

Он схватился за рукоять акинака, однако знатный воин, не теряя выдержки, предупредил его.

— Если ты обнажишь оружие, с тебя сдерут кожу, а наместник и Нинурта лишатся голов. Остановись!

Эта холодность и грозное предупреждение лишило скифа прежней решимости. Он заметно помрачнел, убрал руку. Буря, вероятно, рассчитывал, что охрана дрогнет, возьмется за мечи. Тогда в общей свалке ему, может, удастся подобраться к противному скопцу, а дальше будь что будет — смерти он не боялся, однако хладнокровное и своевременное предупреждение, касавшееся его покровителей, подействовало на молодого скифа отрезвляюще.

Он еще раз потребовал выдать им Сарсехима, на что получил решительный отказ. Начальник конвоя предупредил — великий царь лично наказал ему доставить пленных в цитадель, и он их доставит. Буря неожиданно для ассирийцев и прихлынувшей со всех сторон толпы, протяжно взвыл и поворотил коня.

Как только опасность миновала, Сарсехим торопливо выбрался из-под арбы и, испытав ожог умиления, прижался щекой к ноге ассирийца.

— Ты спас меня, храбрейший! Чем великий Вавилон мог бы отблагодарить себя?

— Не путай свою вонючую задницу с городом Небесных врат и не надейся на прощение, — ответил ассириец и попытался со всей силы пнуть евнуха. Хотелось угодить в жирную харю, раскровенить ее… Сарсехим был опытен в таких делах — даром, что ли, он изо всех сил прижимался к ноге. Замах не тот, да и упоминание о Вавилоне заметно сбавили пыл ассирийского бандита.

До ворот цитадели добрались без происшествий, разве что Ардис по пути предупредил евнуха.

— Будешь болтать насчет Шами, собственноручно отрежу язык. Она — наша единственная надежда.

— А что, — глухо отозвался Сарсехим. — есть надежда?

— Дурак! — разозлился старый скиф. — Надежда всегда есть.

— У тебя, может и есть, а у меня нет. Ты думаешь, нам простят лазутчиков?

— Дурак! — еще более решительно выговорил Ардис. — Если Шами бросится в ноги царю, нам, возможно, сохранят жизнь.

Евнух молча согласился — может, и сохранят, но зачем? Для какой надобности? Ты об этом задумался, старый болван!

Глава 8

Вавилонян поместили на хозяйственном дворе, в пристройке, прилепленной к стене, отделявшей дворцовый комплекс от женской половины. Снабдили едой, предупредили — далее двора не отлучаться. Ардис, отправившийся изучать отведенную им территорию, вернувшись, разъяснил Сарсехиму, где расположены подсобки для рабов, где опечатанные и хорошо охраняемые склады с оружием, где подземная тюрьма — глубокая яма, прикрытая железной решеткой. Оттуда, в первую же ночь вдруг донеслись истошные, нагоняющие ужас крики, от которых волосы пошевеливались на голове.

На следующий день Ардис сообщил, что стражники, стоявшие у ворот, поделились — Шаммурамат после болезни заперли в собственных комнатах. Выходить запретили, так что рассчитывать на встречу трудно. Нужны деньги, с намеком добавил старик. Что касается болезни, один из стражников шепнул — у супруги начальника конницы случился выкидыш.

Все эти подробности евнух выслушал равнодушно. Насчет денег скупо огрызнулся — денег нет, отобрали на границе, как, впрочем, шкатулку и подарки вавилонскому царю. Про себя усмехнулся — хорошо, что Ардис не знает об изумруде. Неужели наивный старик всерьез рассчитывает, что евнух согласится пожертвовать камнем, чтобы спасти варвара и его спутников от жестокой казни? Единственное, что заинтересовало скопца — это подробности лесного чуда, да и то только в той части, которая касалась осуществления низменных намерений лазутчиков.