Семирамида. Золотая чаша

Красавчик тут же слез с коня и, оставив Бурю на попечение пожилого прихрамывающего раба, направился к приставной лестнице, ведущей на галерею и убиравшейся стражей на ночь.

Буря еще успел крикнуть взбиравшемуся по лестнице Хазаилу.

— Когда в путь?

Сириец вопросительно глянул в проем. Ответила Гула.

— Завтра. Будь готов к рассвету.

Буря соскочил на каменные плиты, потрепал за холку вставшего на задние лапы и пытавшегося лизнуть его в лицо пса и, приметив, как помрачнела Гула, наблюдая за этой дружбой, направился вслед за рабом в помещение.

Раб отобрал у Бури оружие — меч — акинак, лук, колчан со стрелами, нож. В коридоре неожиданно обратился к гостю на родном наречии.

— Ты из каких будешь?

— Тебе зачем знать, — ответил Буря.

— У тебя дерзкий язык, парень, — уже на общедоступном арамейском предупредил старик.

— Пока он меня не подводил, — ответил Буря и на родном добавил. — Я из рода Скорилона. Мой отец Партатуи, старший в роде Ардис.

— Знавал такого. Он отправился в Вавилон с нашей царевной, говорят, там и застрял. Как он?

— Служит в охране. А ты чего ждешь? Давно бы сбежал.

— С порченой ногой, парень, далеко не убежишь. К тому же дорогу надо знать. А к собакам ты больше не подходи, пожалей собачек. Кобеля, который тебя лизнул, теперь зарежут. Его зовут Дружок. Очень умный пес, ласковый.

— Собаку-то за что?

— Не лижись с чужими.

— Узнаю стерву. Она и в Вавилоне также поступала. Земляк, не подскажешь, зачем меня сюда завезли?

— Об этом знает только хозяйка замка.

— А что здесь делает хозяйка?

— Не твоего ума дело.

— Ты поможешь мне узнать, земляк.

— Как?

— Не знаю, но ты должен мне помочь.

Старик не ответил.

В полночь раб разбудил его и, приложив палец к губам, жестом приказал следовать за собой. Двигались бесшумно, как умеют только скифы. Миновали спящего часового и темной лестницей поднялись в башню. Здесь старик подвел земляка к щели, через которую в темноту проникал свет. Буря заглянул в прогал. Первое, что обнаружил — это два факела, горевших по обе стороны от щели и освещавших просторное помещение. Через эту щель рабы заменяли сгоревшие сучья, поджигали их. Буря поводил головой, примерился и, наконец, нашел точку, с которой стала видна постель. На постели разглядел Гулу и Хазаила.

Оба, обнаженные, лежали на спинах, не касаясь друг друга — по-видимому, утомились до предела.

Неожиданно Хазаил резко сел и подвинув к себе столик с едой, принялся рвать зубами жареное мясо, хрустеть луковицами и запивать еду вином из глиняного кувшина.

Гула, не поворачиваясь, не глядя на любовника тихо, но внятно выговорила.

— Мне нужен Нинурта-тукульти-Ашшур.

Хазаил поперхнулся.

— А Мардук — повелитель тебе не нужен?

— Нет, царь богов мне не нужен. Мне нужен Нинурта, а также твое усердие, твоя храбрость, твой разум.

— И моя кровь, — добавил сириец. — Ты и так наполовину высосала ее.

— Да, но я насытила тебя своей.

— Черной, — подхватил молодой человек.

— Хотя бы и черной, — устало согласилась женщина. — Всякая кровь во мраке кажется черной.

Затем она повернулась на бок, облокотилась на руку. Ее большая, округлая, чрезвычайно аппетитная грудь выпросталась из-под покрывала. Женщина с силой повторила.

— Мне нужен Нинурта.

— Пошли ему приглашение, — посоветовал Хазаил.

Женщина, словно не услышав, с той же страстной настойчивостью добавила.

— И ты приведешь его ко мне!

Хазаил лениво махнул рукой.

— Не вышло с женой, решила отыграться на муже? Когда кончится война, Бен-Хадад свяжет нас лицом к лицу и прикажет бросить на съедение диким зверям.

— Ты не понимаешь. Нинурта нужен мне, чтобы война не завершилась миром. Нам с тобой мир не нужен. Тебя ждет великое будущее, но для этого я должна повидать Нинурту, поговорить с ним. Если он попадет ко мне в руки, ни о каком мире и речи не будет.

— Думай, что говоришь. С тем же успехом можно мечтать о том, чтобы взять в плен царя царей или его наследника Шурдана.

— Шурдан мне не нужен. Шурдан, если верить гонцам, посланным Бен-Хададом, на нашей стороне. Или сейчас или никогда. Разве нельзя заманить Нинурту в ловушку? Я слышала, он горяч, а ты рассудителен. Нинурта будет первым, кто переправится через Евфрат. Здесь его и можно будет взять, но взять живым. Мертвый Нинурта никому не нужен.

— Салманасар не собирается переправляться через Евфрат. Он, как полагает Бен-Хадад, ловко ввел всех в заблуждение. Он метит в Анатолию.

— Глупости! Выбрось эту мысль из головы. Салманасар потерпел поражение под Каркаром. Он потеряет власть, если не разделается с Бен-Хададом. Он хитер и специально наводит туман. Он обязательно ударит по Дамаску. Мы не должны упустить этот момент. Захвати Нинурту, и неизбежное свершится.

Хазаил долго молчал, наконец, вновь улегся на кровать, погладил женскую грудь.

— Ты умеешь соблазнять, — признался он.

Женщина неторопливо взобралась на него. Неожиданно она выгнулась дугой и сладко застонала. Этот зов подхватил Хазаил.

Буря отвернулся и сплюнул. Раб жестом пригласил его уходить. Буря отрицательно покачал головой.

Когда вопли внизу стихли, он вновь заглянул в щель.