Семиречинская академия: наследство бабки Авдотьи

– Нет, – тихо произнес он, присаживаясь рядом. – Завтра мы уезжаем в больницу к моей матери. Она хирург. Очень хороший хирург. И она сможет поправить твой позвоночник, чтобы ты снова могла ходить. Твои родители ничего об этом не знают и не узнают. Ты же умеешь считывать информацию с человека, попробуй! Я тоже умею, я очень долго этому учился. Если мы не будем помогать друг другу, мир нас раздавит.

Кирилл посадил ее, поправив одеяло. Светка оказалась легонькой, и такой худой, что казалось он щупает скелет. Пальцы его уперлись в кость. Тем лучше, вынести ее не составит труда. Один глаз ее распух и затек, но во втором вдруг появилась какая-то холодная решимость. Подбитые зубы скрипнули с ненавистью.

– Я знаю, ты хочешь есть, но потерпи до утра. Будет подозрительно, если я, сытый, вдруг уразумею голодную, – он улыбнулся, доставая из кармана шоколадку и пластиковую бутылку воды. – Это тебе поможет. И пожалуйста, выпей лекарство, нам далеко ехать.

– Я не поеду! Я никуда не поеду! – почти выкрикнула она. Кирилл едва успел зарыть ей рот рукой.

– Поедешь. Мы поедем в Черемушки, – горячо прошептал он. – Это не так далеко, но не близко. Четыре часа на машине. Она будет ждать нас утром, возле дома. Я попросил тетю помочь, но она пока ничего о тебе не знает, так что главная проблема у нас еще впереди. Там горы кругом, там река, недалеко база отдыха, и пещера, в которой есть дверь в другой мир. Там считают, что ты должна жить с ними. Я тоже теперь там живу.

– Зачем тебе помогать мне?

– Если мой друг теперь твой друг, разве я могу ему отказать, когда он меня попросил?

– Я не смогу заплатить за операцию.

– И не надо. Не все можно измерить деньгами. Например, материнскую любовь. Если я попрошу маму, она мне не откажет. Я уверен. Она очень добрый и отзывчивый человек. Я знаю, у них там есть плановые операции. Сама подумай, хуже уже быть не может. Чего тебе бояться?

Лицо Светланы снова исказила боль.

Кирилл выключил свет, пододвинул кресло, сжал в ладони холодную маленькую дрожащую руку.

– Я прилягу тут? Как верный рыцарь, буду охранять тебя всю ночь. Кот, разбудишь?

Кот прыгнул на кровать, укладываясь в ногах у Светланы.

– Спите, если что-то произойдет, я разбужу, – пообещал он.

– Ты тоже его слышишь? – взволнованно прошептала Светка, когда кот слегка засветился, чтобы она могла видеть Кирилла.

– Конечно! – рассмеялся Кирилл. – Он не совсем кот, он Страж и мой первый Семиречинский Учитель. И твой, полагаю. И вот еще что, ты должна держать язык за зубами, а если что, кивай и поддакивай. Хорошо?

В доме началось шевеление. На этот раз кот разбудил вежливо, крикнув в ухо:

– Вставайте! Пора делать ноги!.. Кстати, та злая тетенька дважды заглянула ночью, убедившись, что вы не спали вместе.

– Свет, какие вещи забрать?

– Документы! Они здесь… – она потянулась, указывая на тумбочку.

В шкафу не оказалось ничего, кроме застиранного белья. Ни трусов, ни платьев, никакой-либо другой одежды. В постели Светка лежала голая.

– Ах да! – Кирилл подставил утку. – Ты это, не стесняйся, я подрабатывал в больнице санитаром, – соврал он, не моргнув глазом. – Если что, ты попроси.

И все же, неприличные звуки заставили его поморщиться. Он отвернулся, чтобы Светка не заметила его брезгливости.

– Все, – вполголоса произнесла она, покраснев.

Кирилл осмотрел ее, убедившись, что зелень зелененьких работала всю ночь. Синяк еще оставался, но глубокие пролежни начали сходить.

– Боль чувствуешь?

– Нет, – она отрицательно качнула головой, прислушиваясь к своим ощущениям. – Немного, но не сильно. Мне действительно стало… по-другому себя чувствую. Это так должно быть? Таблетка помогла?

– Ну вот, а ты пить лекарство не хотела. Выпей еще, – Кирилл протянул три капсулы сразу. Документы он положил в карман.

Наконец, дверь хлопнула.

– Ну все, уехали! – довольно промурлыкал кот.

– За базар отвечаешь? – усмехнулся Кирилл.

– Ты че, баклан, не доверяешь? – распушил кот хвост, поднимая трубой.

Кирилл забрал свои вещи, попросив тетю Веру подъехать к подъезду и открыть заднюю дверцу, оставаясь за рулем, чтобы сразу надавить на газ. Просить тетю Веру дважды не стоило, она звякнула через минуту, сообщив, что все готово.

– Свет, если будет больно, ты потерпи, никто не должен нас видеть. Мы взрослые люди, но ты не дееспособная, твои опекуны могут подать на меня в суд. Они за копейку удавятся, а за твою пенсию горло перегрызут.

Кирилл завернул Светку в одеяло, поделившись с нею своими теплыми носками. Бросил ключи на стол. За отпечатки Кирилл не боялся, перчатки с чужими отпечатками ему выдали в академии. Они должны были доказать его непричастность к похищению. У двери прислушался, выждав минуту. Вроде тихо. Люди уже ушли на работу, кто работал с утра, а кто не работал, еще отсыпались. Второй этаж – добежать до подъезда времени займет немного. Хлопнул дверью, чтобы щелкнул замок, бегом пролетел два пролета, забросил Светку на заднее сидение какой-то старенькой ржавой семерки, сам сел на переднее.

– Гони! – он обернулся к тете Вере.