Семиречинская академия: наследство бабки Авдотьи

Про Авдотью Захаровну он решил умолчать. Не поверили бы, что живехонькая покойница бегает по лесу в поисках мухоморов. Но только на нее и уповал, она была для семиречинских его алиби. Да и Страж был с ним. За ним пришли в тот же день. Повязали и увезли в город. Адвокат появился на следующий день. Но встречи были недолгими, их разрешали раз в день по полчаса. Он посоветовал держаться, дожидаясь, когда Дмитрий придет в себя и даст показания. Его состояние оставалось стабильно тяжелое. На всякий случай, его усиленно охраняли, чтобы свои не добили. Мать и тетя Вера сходили с ума. Тетя Вера дежурила под дверями прокуратуры, пытаясь добиться встречи.

Впрочем, он просто не верил, что кто-то подумает на него.

А следователю нужны были признательные показания, иначе убиенный становился очередным «глухарем». Этих глухарей накопилось столько, что на звездочки по выслуге лет можно было не рассчитывать.

– Ты украл Светлану Мерещакову, было?

– Есть такой подвиг. Но ее нельзя украсть по обоюдному согласию, она совершеннолетняя. Ей уже исполнилось шестнадцать. А нынче летом ей стукнуло семнадцать.

– Она недееспособная.

– Уже дееспособная, но пока инвалид. Ей сделали операцию.

– Рассказывай.

– Что рассказывать? Сказали, что кот мой у них. Приехал. А они мне ее предложили. Ну, вы сами понимаете, для чего… Ради любопытства решил посмотреть. А там лежит голый скелет, весь в дерьме. Вы бы прошли мимо? Вот и я не прошел.

– Чего из квартиры вынес – рассказывай!

– Вы, о чем? У меня и свидетель есть. Светлана. Одеяло только забрал, не голую же ее тащить.

– Как познакомился с жертвой?

– С какой?

– Ты дурака-то не валяй!

Давление продолжалось и в камере. Семь уголовников, один другого «караше». Стражу Васька пришлось сидеть вместе с ним, поглаживая их демонами. Первую недели они пытались создать атмосферу «воры в законе и петух», и не могли понять, как к концу вечера сидели, развесив уши, слушая поучительные истории «от безысходности в светлое будущее». История с похищением их потрясла, поверили не сразу, но «начальник подтвердил» – было дело.

Зауважали. Но спать ему приходилось чутко. У каждого был свой интерес.

Наверное, Кириллу помогло то, что он встречался с данной категорией людей, когда «раздевали под орех» Александра. Опыт общения у него был. Только теперь они поменялись местами – он раздевал их в уме. Страж, воспользовавшись случаем, прибивал ему гвоздиком знания о демонической составляющей воров и убийц, которые принадлежали к опасной группе, когда демон придавал человеку сил, стирая границу между добром и злом. Они были частью системы, в которой слабым звеном считалось человеколюбие, а сильным – расчетливое использование человеколюбия в угоду своим потребностям. Но, как это ни странно, вера в «добрую фею» жила и в них.

На вторую неделю ворона на хвосте принесла, что пацан под крышей. Гнетущая обстановка, которой добавляли драйва обшарпанные стены, унитаз за ширмой, какая-то доисторическая алюминиевая посуда, абсолютно несъедобная баланда из крупы с килькой в томате и двухъярусные нары, слегка разрядилась.

Прощались со слезами на глазах, Кирилл был в доску свой. И все семеро клялись на зуб переосмыслить свою жизнь. Кое-кто из них потерял добрую половину своих демонов.

Нормальные оказались мужики.

На выходе ему выдали конфискованные вещи. Впрочем, их было немного. Его подняли с постели и увезли в чем был. В кабинете следователя сообщили, что Дмитрий пришел в себя и дал признательные показания. Оказывается, убить им приказали Кирилла. Следили за ним, поджидая на тропе. Кто был его подельником, он не знал. Никогда раньше не видел. Получил удар ножем в спину, дальше не помнит.

– Что с ним будет? – поинтересовался Кирилл, пытаясь понять, чем он кому-то помешал.

– Если свои собрались убить, ему в тюрьме самое место. Отсидится. Но ты в следующий раз давай как-то без эксцессов. Ты вроде нормальный парень, характеристика, вон, из академии твоей пришла.

– Постараюсь.

У ворот его ждала тетя Вера и Артур Генрихович. С тетей Верой тепло обнялись.

– Кир, мы с тобой скоро с ума сойдем, – пожаловалась тетя Вера, расписавшись в своем бессилии. Она плакала, позволив выйти наружу напряжению последних дней. – Говорила же тебе Анька, не трогай ты этого морального урода!

Артур Генрихович пожал руку, ощупал, отвел в сторону. Молча погрозил пальцем.

– Зачем? – только и спросил он. Кирилл его понял.

– Я не мог бросить человека умирать.

– Должен был. Вызвал скорую, а дальше пусть эти звери сами разбираются. Вот из-за такой жалости теряем бойцов. Мы не можем спасти всех. Люди сами должны спасаться. Ведь понял, что ловушка. Если бы не бактериофаги, он бы умер. Что тогда?

– Артур Генрихович, на месте этого Дмитрия мог оказаться любой человек. Вы, я, тетя Вера. Как мне потом с этим жить, если я прошел бы мимо вас, зная, что я мог помочь, дать мизерный, но шанс? Да не волнуйтесь вы так, я после такого опыта демонологию точно экстерном сдам, – Кирилл усмехнулся, вспоминая своих подопытных по камере.

Артур Генрихович приобнял его, похлопав по спине.