Сень

В середине марта неподалеку от Ставрополя началась грандиозная стройка. Но она лишь началась неподалеку, а заканчивалась все же довольно далеко. И стройка очень дорогая: по расчетам, представленным Госпланом, она должна была обойтись стране более чем в миллиард рублей. На обсуждении проекта в правительстве по этому поводу прозвучало немало не самых цензурных слов, однако такие слова Иосиф Виссарионович проигнорировал — причем в большей степени не потому, что девушка Таня сказала, что «деньги точно будут потрачены не зря», а потому что Станислав Густавович Струмилин очень подробно просчитал, что в результате получит страна, и выводы его, если изложить их в двух словах, звучали просто: «всё окупится за полтора года». А скорее всего и раньше, потому что двенадцать мощнейших турбодетандеров в Коврове изготовили за сумму, раза в три меньшую, чем просили за такую же работу в Куйбышеве.

С другой стороны, средства, необходимые для того, чтобы продукцию завода можно было использовать в народном хозяйстве, заметно превышали стоимость самого завода, но и это было далеко не самым главным: основной проблемой было полное отсутствие готовых специалистов, способных на заводе работать. Поэтому и Ставрополь, где поднималось «головное» предприятие комплекса, и поселок Волго-Донск, где строился основное перерабатывающее предприятие, обзавелись техникумами и институтами, где эти специалисты срочно обучались. Особенно весело это, конечно, смотрелось в Волго-Донске: поселок, состоящий главным образом из двухэтажек двести четвертого проекта, с грунтовыми (а часто — и просто грязевыми) улицами на три тысячи жителей — и помпезный четырехэтажный институт, рассчитанный на полторы тысячи студентов…

Одной из самых дорогих частей «разнесенного в пространстве завода» был семисоткилометровый газопровод, соединяющий гигантское месторождение газа под Ставрополем с газоперерабатывающим заводом. У Ставрополя уже был выстроен газоочистной завод, так что в трубу должен был поступать газ без воды и, конечно же, без песка. К тому же попутно на газоочистном еще и почти всю серу вытаскивали, так что труба от такого газа «ржаветь не должна». Она, собственно, и не ржавела — просто потому, что ее пока и не было. Оказывается, в СССР никто нужные трубы даже делать не мог. Поэтому на Урале срочно строился и завод, который будет нужные трубы изготавливать — но ждать, пока его выстроят, было невыгодно — и трубы возили из Германии. Что тоже было дорого — но ожидаемая выгода заставляла страну идти на такие затраты.

Николай Константинович Байбаков — министр нефтяной промышленности — на заседании правительства, посвященному этой стройке, высказывался более чем резко:

— Я считаю, что строительство трубы в таком виде — вообще вредительство! Ну зачем тянуть одну трубу в шестьдесят пять сантиметров и параллельно ей другую в сорок? Если мы предполагаем увеличение объемов добычи в три раза к пятьдесят пятому году, то лучше уж класть две, три толстых трубы, причем следующие трубопроводы можно начинать строить где-то году к пятьдесят третьему…

Но его стенания понимания не нашли, а объяснять министру то, что по второй трубе обратно в Ставрополь спустя некоторое время пойдет «сухой» газ, из которого в Волго-Донске вытащат этан, пропан и бутан, никто не стал. Потому что это было уже делом «большой химии», которую теперь курировал ВНИПИ «Фармацевтика», а Таня сочла, что просто сжигать на Ставропольской ТЭЦ сырье, из которого можно получить десяток тысяч тонн в год хотя бы полиэтилена, менее выгодно, чем часть газа просто перекачивать обратно. Ну а Станислав Густавович подсчитал, что Волго-Донская ТЭС, в топках которой будут гореть «хвосты» газоразделительных установок с содержанием метана чуть даже меньше пятидесяти процентов, только на необходимых ЛЭП окажется почти вдвое выгоднее, чем аналогичная станция в районе Ставрополя…

Впрочем, до населения все эти внутриправительственные дрязги не доходили, а очередная Всесоюзная стройка привлекла огромное число молодежи, мечтающей о «великих свершениях». Ну и о приличной зарплате, а так же своем комфортабельном жилье: оно, жилье это, стало главным «пряником» всех подобных строек.

Зарплата на «стройках коммунизма» была именно приличной, а не огромной, поэтому именно будущие квартиры и стали главной наградой строителям — а то, что награда эта будет, уже никто не сомневался. За пятидесятый год в городах было выстроено нового жилья вдвое больше, чем в сорок девятом — и объемы жилищного строительства лишь нарастали. В Госплане по этому поводу сотрудники рыдали целыми отделами и периодически грозили руководству массовыми увольнениями: на стройках катастрофически не хватало водопроводных и канализационных труб, радиаторов отопления, чугунных ванн и прочего металла. Да что там чугун, даже краны для воды — и те приходилось массово покупать за рубежом. Но никто в конечном итоге не увольнялся: проблемы как-то решались, стройки шли своим чередом…

На очередных посиделках Иосиф Виссарионович поинтересовался у Струмилина: