SEN. Книга

Я обнял её за талию, назревавший конфликт хотя бы на время был погашен… Мы погуляли, потом поужинали в аэропортовском кафе, ещё немного прошлись и поднялись на второй этаж гостиницы. Около Дашиного номера я, взяв её за руку, пожелал спокойной ночи. И тут она, улыбнувшись, обняла меня за плечи и прильнула к моим губам. Zerschmettere mich mit Donner! (Разрази меня гром!) В меня что – все встреченные девицы втюхиваются? Ну, хотя бы по очереди, и то хорошо… Она пошла к себе, я – в свой номер. Долго не мог уснуть, потом провалился в тягучий кошмар: из багрового мрака автобус несётся прямо на меня, сделать ничего нельзя – я словно залит в бетон, руки и ноги не двигаются, а он стремительно летит навстречу, но не приближается ни на дюйм… И лицо Лены – в глазах читается немой укор, губы шевелятся, но звука нет… Проснулся в поту с дрожащими руками и звоном в черепушке… Утро только начинало вползать в комнату…

Глава третья. Мегиддо

Ани Эль Шадай Хитхалэх лефани въехйе тамим.

Тора. Берешит³⁰

Мы вошли в здание аэропорта и подошли к стойке регистрации. До вылета оставалось около часа. Прошли процедуру регистрации без проблем, и я решил купить что-нибудь почитать в полёте. В киоске выбрал рассказы О.Генри и книжечку "Рубаи" Омара Хайяма. Всё это я, естественно, уже читал, но больше ничего не приглянулось. Когда объявили посадку, мы встали в очередь и вскоре сидели в салоне самолёта на своих местах, я – у окна (предложил Даше поменяться, она отказалась). Взлетели, набрали высоту, и я раскрыл Хайяма:

Я спросил у мудрейшего: "Что ты извлёк

Из своих манускриптов?" – Мудрейший изрёк:

"Счастлив тот, кто в объятьях красавицы нежной

По ночам от премудрости книжной далёк!"

Тот, кто следует разуму, – доит быка,

Умник будет в убытке наверняка!

В наше время доходней валять дурака,

Ибо разум сегодня в цене чеснока³¹.

Классические рубаи – 12 слогов (на русский обычно переводится пятистопным ямбом).

А как вам это?

"Коли жив – веселись, – убеждает мудрец. -

Жизнь не вечна, настанет печальный конец".

Если будешь грустить, ничего не изменишь.

Нет обратно пути – так устроил Творец.

(Для справки: это не Хайям, это SEN; когда-то я увлекался сочинением и переводами стихов).

Под впечатлением от Омара ибн-Ибрахима Хайяма из Нишапура³² я открыл О.Генри уже в определённом месте. Правильно: "Справочник Гименея".

"– Айдахо, – говорю я, – тебе какая книга досталась?

Айдахо, очевидно, тоже забыл старые счёты, потому что ответил умеренным тоном, без всякой брани и злости.

– Мне-то? – говорит он. – По всей видимости, это Омар Ха-Эм.

– Омар X.М., а дальше? – спросил я.

– Ничего дальше. Омар Ха-Эм, и всё, – говорит он.

– Врёшь, – говорю я, немного задетый тем, что Айдахо хочет втереть мне очки. – Какой дурак станет подписывать книжку инициалами. Если это Омар X.М.Спупендайк, или Омар X.М.Мак-Суини, или Омар Х.М.Джонс, так и скажи по-человечески, а не жуй конец фразы, как телёнок подол рубахи, вывешенной на просушку.

– Я сказал тебе всё как есть, Санди, – говорит Айдахо спокойно. – Это стихотворная книга, автор – Омар Ха-Эм. Сначала я не мог понять, в чём тут соль, но покопался и вижу, что жила есть. Я не променял бы эту книгу на пару красных одеял".

Это моё любимое у старины Портера³³; и это (по моему скромному мнению) – вершина юмора! В юности я читал его на языке оригинала, там – не менее смешно³⁴…

– А скажи, Серж, – неожиданно прервала моё чтение Дарья, – ты любишь импрессионистов? Например, Дега.

Отложив книжку, я спросил:

– "Абсент"³⁵?

– Ну… хотя бы.

– Что я могу сказать… У Дега очень выразительная манера исполнения, её не спутаешь ни с чем. Его импрессионизм мне понятен, а вот, к примеру, Ван Гог как-то не очень…

– Интересно, а чем же тебе не угодил Винсент?

– Ну, лично он – ничем, но вот его картины – не понимаю, и всё тут… Ты читала Уайльда, "Портрет Дориана Грея"?

– Да, а что?

– Там в предисловии есть такая замечательная сентенция: We can forgive a man for making a useful thing as long as he does not admire it. The only excuse for making a useless thing is that one admires it intensely. All art is quite useless (Можно простить человеку, делающему нечто полезное, если только он этим не восторгается. Единственным оправданием тому, кто делает бесполезное, служит лишь страстная любовь к своему творению. Всякое искусство совершенно бесполезно). Ты поняла, переводить не надо?

– Не надо. А ты действительно считаешь искусство бесполезным?

– Ну, что ты – конечно, нет; я пошутил, – коснувшись её руки, я улыбнулся.

– А… ну, да, – по-моему, она была сбита с толку…

Через четыре с четвертью часа после вылета мы приземлились в аэропорту "Бен-Гурион" Тель-Авива. Было около четырёх дня по местному времени. В киоске с журналами я купил разговорник (иврит – русский) и флешку на 8 ГБ. Рядом, в ларьке с напитками и мороженым я увидел пиво.

– "Heineken" beer, in a bottle, – попросил я.