Сен-Мар, или Заговор во времена Людовика XIII

— А-а, значит, для того вы так часто и деретесь, чтобы порвать ее? — вставил Ларошфуко.— Однако не забывайте, дорогой аббат, что под сутаной-то обретаетесь вы сами.

Гонди взглянул на часы и, не желая терять времени на пустые шутки, отправился дальше; но и с другими ему не везло: когда он атаковал двух дворян из свиты молодой королевы, которые, по его предположению считали себя обиженными кардиналом и, следовательно, были готовы помериться силами с его приспешниками, один из них ответил ему строго:

— Неужели вы не знаете, что сейчас произошло, господин де Гонди? Король сказал во всеуслышанье: «Желает или не желает этого наш надменный кардинал, а вдова Генриха Великого вскоре вернется из изгнания». Надменный, — понимаете это господин аббат? Никогда еще король так резко не высказывался против него. Это не что иное, как окончательная опала. Теперь, право же, никто не решится даже заговорить с ним; можно не сомневаться, что он сегодня же покинет двор.

— Слышал я об этом, но у меня дело…

— Для вас, которому он не давал ходу, это большое счастье.

— Дело чести…

— А Мазарини за вас…

— Но выслушайте же меня.

— А раз он за вас — он припомнит ваши подвиги, прекрасную дуэль с господином де Кутенаном и прелестную булавочницу; он даже рассказал обо всем этом королю. Однако, дорогой аббат, прощайте; нам недосуг; прощайте, прощайте…

Тут насмешник взял своего приятели под руку и, не слушая аббата, быстро зашагал по галерее и скрылся в толпе.

Бедный аббат пребывал в отчаянии, что ему никак не удается подыскать второго секунданта, и с грустью наблюдал, как рассеивается толпа и уходит время, но тут на глаза ему попался незнакомый молодой человек, сидевший с меланхолическим видом, облокотившись на столик. Он был в трауре, и по платью его нельзя было определить, является ли он приближенным какой-нибудь знатной семьи или членом какой-нибудь корпорации; терпеливо ожидая часа, когда можно будет войти в палатку короля, он равнодушно смотрел на окружающих и, казалось, не видел их и никого не знал.

Гонди заметил молодого человека и сразу же направился к нему.

— Что и говорить, сударь, я не имею чести быть с вами знакомым; но дуэль всегда по душе благородному юноше, и если вы согласитесь быть моим секундантом, то через четверть часа мы с вами уже будем на лугу. Я — Поль де Гонди, а соперник мой господин де Лоне из свиты кардинала, — впрочем, вполне воспитанный человек.

Незнакомец, ничуть не удивившись этому обращению, ответил, не меняя позы:

— А кто его секунданты?

Право, не знаю. Но не все ли вам равно? Если слегка и кольнешь своего приятеля, так ведь это никак не может испортить отношений.

Приезжий небрежно улыбнулся, погладил длинные каштановые волосы, посмотрел на большие часы-луковицу, висевшие у него на поясе, и равнодушно ответил:

— Хорошо, сударь; делать мне нечего, и друзей у меня здесь нет, я пойду с вами; предпочитаю это чему-либо другому.

Он взял со стола широкополую шляпу с черными перьями и медленно пошел вслед за воинственным аббатом, который все время забегал вперед и возвращался, чтобы поторопить своего спутника,— подобно тому как мальчуган бежит впереди отца или как щенок раз двадцать возвращается назад, прежде чем добежит до конца аллеи.

Тем временем двое слуг в королевских ливреях раздвинули большие портьеры, отделявшие галерею от палатки короля, и сразу воцарилась тишина. Присутствующие стали один за другим не спеша входить во временные покои монарха. Король милостиво встречал придворных, каждый входящий прежде всего видел его.

Людовик XIII стоял у столика, обставленного золочеными креслами, в окружении высших военачальников; одет он был весьма изящно: своеобразная светло-желтая куртка с разрезными рукавами, украшенными шнуром и синими лентами, спускалась пониже талии. Широкие, в складках, штаны из полосатой желто-красной ткани с синими лентами внизу доходили только до колен. Ботфорты, поднимавшиеся чуть выше лодыжки, были украшены множеством кружев и так широки, что кружева помещались в них словно цветы в вазе. Короткий, из синего бархата плащ с вышитым крестом св. Духа ниспадал на его левую руку, опиравшуюся на эфес шпаги.