Сенатский гламур

Я также начала изучать сложную и порочную систему здравоохранения США. Ее несовершенство и несправедливость оскорбили и потрясли меня. Я не понимала, как может правительство позволять сорока миллионам американцев, в том числе и детям, оставаться незастрахованными. Я с ужасом наблюдала беспрестанное вздувание цен и жертвы, на которые приходилось идти семьям низкого и среднего достатка. И, как дочь своей матери, решила сделать все возможное, чтобы изменить это.

Я корпела над своими тезисами и встречалась с девятнадцатью членами Палаты представителей от штата Огайо и обоими сенаторами. Сенатор Роберт Гэри был на голову выше остальных, он поразил меня глубоким пониманием вопросов здравоохранения и заботой о будущем. Когда он ответил на мои вопросы и рассказал о своих планах реформы, я испытала смесь благоговейного трепета и вдохновения.

Я послала Гэри копию тезисов и сразу после окончания колледжа присоединилась добровольцем к его перевыборной кампании. Мне было и лестно, и страшно, когда он вспомнил меня, похвалил тезисы и попросил помочь команде по внутренней политике осветить вопросы здравоохранения. Я с головой ушла в работу, написала несколько неплохих сводок, и, после убедительной победы Гэри на выборах, меня пригласили в Вашингтон. Так я неожиданно заняла влиятельную должность. Жуть, зато чистая правда.

У меня едва хватило времени включить «Блэкберри»[5] и проверить электронную почту, как позвонила Жанет.

— Пришел Р.Г. У него скоро встреча с учительским профсоюзом, у тебя десять минут, чтобы срочно подготовить его к слушанию. Вперед.

Влетев к нему в кабинет, я задумалась, смогу ли изложить суть дела за десять минут, если лишусь языка? Наверное, смогу, вооружившись маркерами, плакатами и талантом мима, но это будет непросто. Хотя, говорят, У меня очень выразительные глаза, так что можно с их помощью… ох, без языка и глаз совсем ничего не получится. Как же мне начать…

— Вам помочь?

Саркастичное замечание сенатора Гэри прервало мои фантазии, напомнив, что уже добрых десять секунд я стою в его кабинете, словно дура под гипнозом. Быстро подсчитав, сколько у меня осталось времени, я решила не объяснять, что размышляла о жизни без языка и глаз, и просто перешла к делу.

— Я пришла помочь вам подготовиться к слушанию, сэр. Я не опоздала?

Он коротко взглянул на меня, потом кивнул. Наверняка жутко устал. Интересный мужчина, и проседь в темных волосах добавляет ему элегантности, но резкие морщины на лбу и мешки под глазами придают измученный вид. Он трудоголик, и дома у него годовалые близнецы, это кое-что объясняет, но у меня всегда возникало чувство, будто его тревожит нечто глубже и серьезнее.

Синий костюм, белая рубашка, официальный красный галстук были, как всегда, накрахмалены и выглажены, но я заметила желтоватое пятно на воротничке рубашки. И пообещала себе, что осторожно спрошу об этом, когда мы закончим со сводкой. Он будет благодарен, но не смутится. Я прямо-таки слышала, как говорю это.

— Итак, сэр, сегодня комитет заслушает свидетельские показания Альфреда Джекмена, жителя вашего родного округа. Ему восемьдесят три года, у него больные почки, из-за которых он все время ужасно мучается. Ему необходимы лекарства, которые он не может себе позволить на средства от социального обеспечения и пенсионных выплат, поэтому он часто ездит в Канаду за более дешевыми аналогами.

— А страхования здоровья престарелых для его нужд недостаточно, верно?

— Совсем недостаточно, сэр.

— И канадский контроль за уровнем цен позволяет ему экономить на лекарствах от сорока до шестидесяти процентов?

— В среднем ему удается сберечь пятьдесят пять процентов, сэр.

Р.Г. кивал, и я вновь поняла, как мне повезло, что я работаю на человека, который действительно понимает, о чем ему говорят. Одним из главных потрясений за двадцать шесть лет моей жизни стало то, что куча людей, стоящих у руля нашей демократии, — просто равнодушные пустышки. Но не Р.Г. Ему на самом деле не все равно.

— Это все? Все, что у вас есть? Если да — это катастрофа.

И только то, что ему не все равно, помогает смириться со смехотворными результатами его деятельности.

— Нет, сэр, у меня есть для вас список подходящих вопросов, а еще я набросала замечания, необходимые для того, чтобы показания мистера Джекмена заняли должное место в общей картине той пародии, в которую превратилась национальная система здравоохранения.

— Я бы не хотел произносить слово «пародия», Саманта. Мы не можем просто указывать на проблемы. Людям это не нравится. Замечания включают в себя планы на будущее?