Сенатский гламур

— Он заявил, что приехал на заседание комитета, — с сомнением произнес Ральф.

Я сухо кивнула.

— Он очень болен. Прошел через многое, чтобы сегодня попасть сюда.

Если бы вы искали «профессиональный, но угрожающий» в словаре оттенков голоса, то мое имя стояло бы рядом со званием «мастер».

— Не сомневаюсь, — засмеялся Ральф.

Издевайся, издевайся, ты, глухой бассет, накачанный ботоксом. Только не изгадь мое слушание.

— Ну же, Ральф. Он мне в самом деле необходим. Ты что, не можешь его отпустить? Да что он такого натворил?!

Ральф качал головой. Он что, насмехается надо мной? И мне придется связаться с Американским союзом защиты гражданских свобод? Интересно, там есть отделение Американской ассоциации пенсионеров? Я посмотрела на часы, и на меня, словно цунами, обрушилась паника. Я схватила Ральфа за руку и проникновенно посмотрела ему в глаза.

— Ральф, судьба национальной системы здравоохранения в твоих руках. Если тебе небезразличны бедные, незастрахованные дети, если тебе небезразличны страдающие пожилые граждане, если тебе небезразлична справедливость… тогда, думаю, ты знаешь, как поступить.

Я почти слышала за кадром далекие аккорды «Боевого гимна Республики»[9], пока умоляюще смотрела в глаза Ральфу, внушая ему сделать правильный выбор.

И он ответил на призыв долга взрывом истерического хохота.

— У меня просто нет сил, — выдавил он из себя между приступами смеха. — Как же я вас, новичков, люблю.

Я холодно улыбнулась:

— Могу я теперь проводить мистера Джекмена в зал комитета?

Ральф едва мог дышать.

— Бедные, незастрахованные дети… — Он захихикал, как девчонка. — Да, забирай его, — Ральф махнул рукой. — Удачи.

Я повернулась к веселящемуся охраннику спиной и поспешила к Альфреду Джекмену. Я влетела в будку, надеясь, что Ральф не слишком запугал нашего звездного свидетеля.

— Прошу извинить меня за недоразумение, мистер Джекмен. Пойдемте со мной…

Я резко остановилась, учуяв знакомый запах. Боже правый, неужели охранники курили здесь траву? Неужели причина паранойи и безудержного хихиканья Ральфа именно в этом? Господи, может, мне об этом сообщить? Агент по борьбе с наркотиками из меня никакой. Я решила притвориться, что простудилась. Или потеряла нюх после трагически завершившегося химического эксперимента. Такое вполне могло случиться. И все еще может. Чтобы попрактиковаться, не буду ни к чему принюхиваться, особенно к отчетливому запашку марихуаны в одной из будок полиции Капитолийского холма.

— Надеюсь, вам не причинили особого беспокойства, — я сделала вид, будто ничего не заметила.

Альфред Джекмен поднял налитые кровью глаза и странно уставился на меня.

— Ты смотри, какая красотка. — Он глупо ухмыльнулся. — Тебе когда-нибудь хотелось просто сидеть и смотреть на обои, день за днем? Они такие красивые.

Даже увидев у него в кармане пузырек глазных капель, я не желала замечать очевидного. Но он продолжал говорить:

— А на слушании будут острые чипсы? Я тут кое-что принял от нервов, но на меня вдруг напал жор.

И тут я прозрела. Восьмидесятитрехлетний пациент с больными почками, которого я выбрала, чтобы протолкнуть через комитет по здравоохранению предложения сенатора Гэри по рецептурным лекарствам, этот маленький седой дедок двенадцати внуков, сидит передо мной, вусмерть обдолбанный.

Июльский улет

Спокойствие, только спокойствие, твердила я себе. Проблему надо решать хладнокровно.

— Меня не предупредили, что вы курите, — умудрилась прохрипеть я.

— Только не сигареты, я не прикасаюсь к сигаретам. Они убивают.

Ну да.

— Но ганджубас — другое дело!

Вот оно.

— А ты любишь ганджубас? — Сквозь звон в ушах донесся вопрос Альфреда Джекмена.

Возьми себя в руки. Ты справишься. Или надо сбежать. Ральф стоял рядом с металлоискателем и все еще смеялся, показывая мне большой палец.

— Нет, мистер Джекмен, я не люблю ганджубас, — произнесла я звенящим от напряжения голосом. Хотя так ли это?

— Жаль. У меня отличная трава из Канады. Попробуй, детка.

Ужасно хотелось сесть. И несколько месяцев не вставать.

— Я думала, вы ездите в Канаду за «Липитором», «Нексиумом» и другими необходимыми вам лекарствами, — набросилась я на него. — Вот что вы мне сказали. Вот на что я подписалась.

Он выглядел слегка обиженным, как настоящий наркоман.

— Ну да, — ответил он. — Но трава там тоже очень дешевая. И она помогает унять боль.

Я собрала остатки жалости. Старик постоянно мучается от боли. Это главное. А то, что в стране не хватает лекарств для престарелых, превращает его последние дни в непрерывный кошмар. Что страшного в том, что он отыскал немного любви и заботы в косяке? Я решила взглянуть на этот казус свежим, менее мстительным взглядом.

— Сойдет и попкорн, если у вас нет чипсов, — заявил Джекмен.