Сэндитон

Дом мистера Эдвардса возвышался над всеми соседними строениями, а по обе стороны от парадной двери располагалось по четыре защищенных столбиками и цепями окна. Фасад украшала широкая каменная лестница.

— Ну вот мы и на месте, — объявила Элизабет, как только фаэтон остановился. — Доехали благополучно, а если верить часам на рыночной площади, дорога заняла всего-то тридцать пять минут. Очень хорошо, хотя Пенелопа вряд ли оценила бы успех. Правда, наш городок очень мил? Как видишь, Эдвардсы живут не просто красиво, но даже в изысканном стиле. Обещаю, что дверь откроет лакей в ливрее и напудренном парике.

Эмма видела Эдвардсов лишь однажды, когда те приезжали в Стэнтон с кратким визитом, так что почти их не знала. Поэтому, несмотря на ожидание вечерней радости, мысль обо всем, что предшествовало балу, рождала некоторое беспокойство. Разговор с Элизабет, с одной стороны, вселил крайне неприятные чувства в отношении собственной семьи, а с другой — настроил на отрицательные впечатления извне и обострил ощущение неловкости: ведь приходилось вторгаться в жизнь чужих людей.

Надо заметить, что манеры обеих хозяек дома — миссис и мисс Эдвардс — не дали повода к немедленному изменению настроения. Оставаясь в душе доброй дружелюбной особой, миссис Эдвардс держалась сухо и проявляла лишь холодную формальную вежливость. Дочка — изящная молодая леди двадцати двух лет с папильотками в волосах — естественным образом переняла стиль общения воспитавшей ее матушки. Поскольку Элизабет была вынуждена немедленно вернуться в Стэнтон, Эмме не оставалось ничего иного, как разделить общество дам. За те полчаса, что прошли до появления хозяина дома, молчание прерывали лишь редкие вялые замечания о том, что бал должен пройти блестяще. Мистер Эдвардс оказался значительно общительнее и разговорчивее жены и дочери: он только что вернулся из города со свежими известиями и, удостоив гостью радушным приветствием, обратился к Мэри со следующими словами:

— Итак, у меня для тебя хорошие новости: вечером Осборны обязательно приедут на бал. В гостинице «Белое сердце» уже заказаны лошади для двух экипажей; велено подать их в Осборн-касл к девяти часам.

— Очень рада, — чинно вступила в беседу миссис Эдвардс. — Появление благородного семейства окажет честь всему собранию. Присутствие Осборнов на первом балу сезона многих вдохновит на посещение второго. Конечно, вряд ли можно признать, что важные персоны в полной мере заслуживают такой чести, поскольку мало что добавляют к удовольствиям вечера: приезжают слишком поздно, а уезжают слишком рано, — и все же невозможно отрицать, что знатные люди обладают редким, неповторимым обаянием.

Мистер Эдвардс возобновил подробный рассказ обо всем, что удалось узнать во время утренней прогулки. Разговор, заметно оживившись, продолжался до тех пор, пока не настало время сборов. Не забыв напомнить молодым леди о необходимости плодотворно использовать каждую минуту, миссис Эдвардс отправилась готовиться к балу. Эмму проводили в отдельную уютную комнату, и как только чопорная любезность наставницы исчерпала себя, начался первый счастливый этап долгожданного вечера — предвкушение радости. Переодевшись, девушки провели некоторое время вместе и естественным образом познакомились ближе. Эмма нашла в мисс Эдвардс разумную, скромную, лишенную претензий, всегда готовую оказать небольшую услугу особу. Так что в гостиную, где уже сидела миссис Эдвардс в одном из двух своих атласных бальных платьев и в новой шляпке от местной модистки, подруги вошли в более веселом расположении духа и с более естественными улыбками, чем час назад покинули комнату. Строго оценив наряды подопечных, миссис Эдвардс заметила, что старомодна, а потому не в состоянии одобрить каждую современную экстравагантность, однако выезд санкционировала. С пристрастием осмотрев дочь, она ограничилась лишь сдержанным выражением восхищения. Мистер Эдвардс тоже остался доволен внешним видом Мэри, однако не удостоил ее похвалой, а все добродушные комплименты адресовал гостье. Разговор перешел на более интимные темы, и скоро мисс Эдвардс спросила Эмму, не считают ли в семье, что она очень похожа на младшего из братьев. Эмме показалось, что вопрос сопровождался легким румянцем, но еще большее подозрение вызвала та странная поспешность, с которой мистер Эдвардс изрек собственное авторитетное мнение.

— Боюсь, Мэри, сравнение не слишком лестно для мисс Эммы, — настойчиво заметил он. — Конечно, мистер Сэмюел Уотсон — прекрасный молодой джентльмен, к тому же весьма квалифицированный, знающий доктор, однако лицо его слишком часто подвергается воздействию неблагоприятных погодных явлений, чтобы отмеченное сходство могло послужить комплиментом молодой леди.

Мэри смущенно извинилась и в свое оправдание пояснила, что вовсе не считает фамильное сходство несовместимым с различной степенью красоты. Нередко случается так, что в целом облик совпадает, но и цвет лица, и даже черты заметно отличаются.