Сэндитон

— Каким великолепным получился вчерашний бал! — воскликнул мистер Масгрейв, спеша сменить тему. — Вы еще долго оставались после нашего с Осборнами ухода?

— Только на два танца.

— Должно быть, устали: было уже очень поздно. Полагаю, почти все разъехались.

— Напротив, почти все остались. Никто, кроме Осборнов, не уехал. До последнего момента гости продолжали танцевать с прежним увлечением.

Эмма сказала это, не очень веря собственному утверждению.

— Неужели? Если бы я знал, то, пожалуй, вернулся бы в зал. Должен признаться, что скорее люблю танцы, чем нет. Мисс Осборн — очаровательная молодая леди, не так ли?

— Мне она не показалась красивой, — ответила Эмма, поскольку замечание адресовалось главным образом ей.

— Возможно, не безусловно красива, но обладает восхитительными манерами. Но согласитесь, что Фанни Карр — невероятно интересное и забавное создание. Трудно представить особу более наивную и в то же время пикантную. Что скажете о лорде Осборне, мисс Уотсон?

— Даже не будучи лордом, он остался бы весьма представительным джентльменом. Особенно если бы проявил немного больше воспитания, стремления держаться любезно и готовности в нужную минуту показать, что доволен обществом.

— Честное слово, вы слишком строги к моему другу. Поверьте: лорд Осборн — отличный парень.

— Ни в малейшей степени не подвергаю сомнению очевидные достоинства, но вот равнодушный, скучающий вид не идет ему на пользу.

— Если бы не боялся нарушить доверие, — взглянув с особым выражением, возразил Том Масгрейв, — то скорее всего нашел бы способ исправить впечатление о бедном Осборне.

Поощрить откровенность Эмма не пожелала, и волей-неволей джентльмену пришлось сохранить секрет товарища. Больше того, Том Масгрейв был вынужден закончить визит, поскольку миссис Эдвардс приказала подать экипаж, и Эмме предстояло срочно собраться в дорогу. Мисс Эдвардс отправилась вместе с ней, но поскольку в Стэнтоне как раз наступил час обеда, задержалась всего на несколько минут.

— Итак, дорогая Эмма, — начала мисс Элизабет Уотсон, как только сестры остались вдвоем, — тебе придется рассказывать до позднего вечера, иначе любопытство не позволит мне уснуть. Но прежде всего пусть Нэнни подаст обед. Бедняжка! Должно быть, после вчерашнего застолья у Эдвардсов наша еда покажется тебе совсем скромной: не будет ничего, кроме жареного мяса. Ах, до чего же Мэри Эдвардс идет новая ротонда! Ну а теперь скажи, что думаешь обо всем семействе и что мне сообщить Сэму. Я уже начала свое письмо, а завтра за ним зайдет Джек Стокс: на следующий день его дядюшка будет проезжать в миле от Гилдфорда.

Служанка подала обед.

— Спасибо, Нэнни. Мы сами наполним тарелки, — распорядилась Элизабет. — И не станем терять время. Значит, не захотела поехать домой с Томом Масгрейвом?

— Нет, не захотела. Ты наговорила о мистере Масгрейве так много плохого, что я побоялась не только остаться перед ним в долгу, но и провести десять минут наедине. Такая поездка выглядела бы по меньшей мере некрасиво.

— Конечно, ты поступила правильно, хотя подобная рассудительность меня удивляет. Вряд ли сама я нашла бы силы отказаться от заманчивого предложения. Тому так хотелось привезти тебя домой, что трудно было сказать «нет», хотя твоя поездка с ним — даже совсем короткая — ни в малейшей степени меня не устраивала: я слишком хорошо знаю коронные выходки не в меру любезного джентльмена. И все же не терпелось поскорее тебя увидеть, а такой способ возвращения выглядел самым быстрым и удобным. К тому же чрезмерная чопорность вредит репутации молодой леди ничуть не меньше, чем чрезмерная свобода поведения. Трудно было предположить, что после столь позднего окончания бала Эдвардсы предоставят тебе экипаж. Ведь лошади устали. Но что же мне сказать брату?

— Если желаешь услышать от меня совет, то не поощряй его чувств к мисс Эдвардс. Ее отец решительно настроен против Сэма, матушка явно не питает к нему теплых чувств, а сама Мэри совершенно равнодушна. Она несколько раз танцевала с капитаном Хантером, и, как мне показалось, вообще проявляла к нему столько внимания, сколько позволяли обстоятельства и сдержанный характер. Правда, однажды она упомянула Сэма, причем с заметным смущением. Но скорее всего смущение было вызвано осведомленностью о его чувствах. Ей что-то известно?

— Ах, господи! Конечно, известно. Все мы немало рассуждали на эту тему в присутствии Мэри. Бедный Сэм! В делах сердечных ему не везет, точно так же как и многим другим молодым людям. Поверь, Эмма: не могу не сочувствовать тем несчастным, чью любовь отвергли. Ну а теперь начни подробный рассказ о том, как прошел бал, и не упусти ни одной, даже самой мелкой, подробности!

Эмма послушно заговорила, и до того момента, как ее пригласил на танец мистер Хауэрд, сестра слушала, не перебивая.

— Танцевать с самим мистером Хауэрдом! — воскликнула она изумленно. — Подумать только! Даже поверить трудно! Ведь твоим партнером стал один из самых умных и образованных людей графства! Неужели тебе не было сложно с ним разговаривать?