Сэндитон

— Что вы, милорд! — воскликнул Том Масгрейв. — С меня достаточно! Уверяю вас, что, проводив к экипажу леди Осборн, больше в зал не вернусь. Спрячусь в самом дальнем углу гостиницы, закажу большое блюдо устриц и прекрасно проведу остаток вечера.

— Приезжай поскорее в замок и расскажи, как она выглядит при дневном свете.

Миссис Блейк простилась с Эммой как с доброй знакомой, а Чарлз церемонно пожал руку и не меньше дюжины раз сказал «до свидания». Проходя мимо, мисс Осборн и мисс Карр удостоили Эмму некоим подобием вежливых реверансов, и даже леди Осборн взглянула милостиво. После того как вся компания покинула зал, его светлость вернулся, чтобы с извинениями поискать за спиной Эммы, на широком подоконнике, те самые перчатки, которые крепко сжимал в руке. Поскольку Том Масгрейв действительно больше не появился, можно предположить, что он успешно воплотил план в жизнь и в одиночестве утешился устрицами или отправился в бар, чтобы помочь хозяйке гостиницы в приготовлении глинтвейна для гостей. Эмма не могла не сожалеть, что уделившее ей так много внимания — пусть и не всегда приятного — общество так рано удалилось. Два заключительных танца прошли не настолько увлекательно, как хотелось бы. Поскольку мистеру Эдвардсу сопутствовала удача в игре, сопровождаемые им дамы оставались в зале среди последних участников бала.

— Ну, вот мы и снова дома, — не скрывая грусти, заключила Эмма, входя в столовую, где на столе ждал ужин, а старательная горничная зажигала свечи. — Дорогая мисс Эдвардс, как быстро закончился чудесный праздник! Если бы можно было вернуться в его начало!

Все выразили радость по поводу полученного гостьей удовольствия. Мистер Эдвардс тоже не поскупился на похвалы прекрасному, веселому, полному воодушевления балу. Впрочем, сам он провел весь вечер в одной и той же комнате, за одним и тем же столом, лишь однажды пересев на другой стул, так что даже не увидел танцев. Но, выиграв четыре роббера из пяти, ни на миг не усомнился в успехе важного события светской жизни. А когда за супом начались воспоминания и последовали неизбежные в подобных ситуациях вопросы, дочь ощутила очевидное преимущество удовлетворенного сознания отца.

— Как могло случиться, Мэри, что за весь вечер ты ни разу не станцевала с кем-нибудь из мистеров Томлинсонов? — осведомилась матушка.

— Очень просто: когда они меня приглашали, танцы уже были обещаны другим.

— А я думала, что два последних номера отдашь мистеру Джеймсу. Миссис Томлинсон заверила, что он пошел к тебе с намерением пригласить, а за пару минут до этого я услышала, как ты призналась, что свободна.

— Произошла ошибка. Я неверно поняла: оказалось, что уже приглашена. Думала, что речь шла о двух последних танцах: если останемся до конца, — но капитан Хантер убедил меня, что говорил именно об этих двух.

— Значит, Мэри, бал ты завершила в паре с капитаном Хантером, не так ли? — уточнил мистер Эдвардс. — А с кем начала?

— С капитаном Хантером, — последовал робкий, едва слышный ответ.

— Хм! Ничего не скажешь, завидное постоянство. А с кем еще танцевала?

— С мистером Нортоном и с мистером Стайлзом.

— Кто это такие?

— Мистер Нортон — кузен капитана Хантера.

— А мистер Стайлз?

— Один из ближайших друзей капитана Хантера.

— Причем все из одного полка, — добавила миссис Эдвардс. — Получилось так, что наша Мэри провела весь вечер в окружении красных мундиров. Честно говоря, мне было бы приятнее видеть ее танцующей с кем-нибудь из соседей.

— Да-да, нельзя пренебрегать обществом давних знакомых. Но что же делать молодым леди, если военные действуют расторопнее других кавалеров?

— Полагаю, мистер Эдвардс, что находчивым военным не стоило бы приглашать даму сразу на несколько танцев, — парировала супруга.

— Возможно, дорогая. Но почему-то вспоминается, как в свое время мы с тобой делали то же самое.

На это замечание миссис Эдвардс ничего не ответила, и Мэри снова позволила себе дышать. Беседа продолжалась в том же приятном ключе, и в спальню Эмма поднялась в чудесном настроении, с головой, полной приятных воспоминаний об Осборнах, Блейках и мистере Хауэрде.