Сентябрь

Он будет там. Поблизости, по соседству. В городе ли, на Лонг-Айленде, но, во всяком случае, на расстоянии телефонного звонка. Они смогут видеться. Конрад — старый знакомый, которому симпатизировали бабушка с дедом. Добрый человек. Такой мужчина не может вдруг повернуться и уехать, нарушить обещание, оставить тебя, когда ты особенно нуждаешься в поддержке; не может любить другую женщину. Вирджинии подумалось, что для настоящих близких отношений, которые на всю жизнь, доверие важнее, чем любовь. Чтобы разобраться со всеми этими неясностями, ей нужно время и расстояние, нужна передышка, когда можно остановиться и окинуть взором всю картину. И сейчас еще она нуждается в утешении и знает, что сможет найти его у этого человека, ее давнего друга, а теперь и любовника. Любовник, любовь — какие неопределенные слова, в них много разных смыслов. Вирджиния еще раз попробовала поискать у себя в душе полагающиеся угрызения совести, но не нашла ничего — только окрепшую уверенность в себе и приятное ощущение новой силы, как будто Конрад подарил ей еще один шанс, дал снова отведать вкус молодости, вкус свободы. Одно Вирджиния знает твердо: упускать этот шанс она не намерена, она постарается его ухватить, пока еще не поздно. Лиспорт ждет ее, всего в одном перелете, неизменный, потому что там ничего не меняется. Она будто уже чувствует терпкие осенние запахи, видит широкие улицы, засыпанные багровыми листьями, и первые дымки из труб над крышами величественных белых вилл, так живописно поднимающиеся в ярко-голубое небо бабьего лета над Лонг-Айлендом.

Вирджиния представила себе по воспоминаниям, что там сейчас делается. День Труда уже прошел, дети возвратились в школы, паром на Файр-Айленд больше не ходит, кафе на пляжах закрыты. Но дедушкина яхта еще на воде, и до длинных атлантических пляжей на моторе рукой подать. Дюны, облизанные ветрами; песчаная полоса, тянущаяся вправо и влево, сколько охватит глаз, усеянная ракушками и отороченная кружевом пенного прибоя. Вирджиния даже ощутила шлепок пены у себя на щеке. И, словно со стороны, увидела себя бредущей по щиколотку в воде, маленьким силуэтом на фоне закатного неба… рядом с Конрадом…

Тут Вирджиния, несмотря на смятение, улыбнулась, и не мечтательно, а трезво посмеиваясь сама над собой. Ведь это отроческие грезы, образы из рекламного клипа. Ей даже слышались слащавая музыка и проникновенный бархатный баритон, убеждающий пользоваться только вот этим шампунем, дезодорантом или стиральным порошком с биодобавками. Эдак, глядишь, весь день будешь предаваться сладким фантазиям. Дело не в том, что это привилегия юных. Просто взрослым некогда грезить. У них слишком много дел, обязанностей, забот. Вот, например, у нее. И прямо сейчас. Реальная, сегодняшняя жизнь властно требовала ее внимания. Вирджиния решительно выкинула из головы Лиспорт и Конрада и стала думать об Алексе. Алекса сейчас на первом месте. Через час или два она уже будет в Балнеде, а ведь месяц назад в Лондоне она взяла с Вирджинии одно обещание…

«Неужели вы с папой так и не помиритесь? — спросила она. — Не могу себе представить, что вы все еще будете злиться друг на друга, что в доме будет ужасная атмосфера…» И Вирджиния ее тогда успокоила: «Ну что ты, конечно, нет. Забудь об этом. Мы прекрасно проведем время…»

Давши слово, держись. Эдмунд вернется домой в пятницу. Что если он привезет ей в подарок еще один золотой браслет? Лучше бы не надо. Потому что теперь их разделяет не только Генри, словно кость, из-за которой они дерутся; но еще и новообретенное знание Вирджинии о себе самой и о муже. Она чувствовала, что отношения между ними больше никогда не будут простыми и искренними. Однако ради Алексы она постарается сделать вид, будто все осталось как было. Надо выдержать всего несколько дней. Можно предвидеть критические моменты: приезд Алексы, пикник Ви, возвращение Эдмунда, званый ужин у Изабел и бал у Верены. Все эти барьеры надо будет брать по-одному, в свой срок, не позволяя себе и намека на недобрые чувства. Ни растерянности, ни страсти, ни подозрений, ни ревности. И, в конце концов, все останется позади. Когда сентябрьские гости разъедутся и жизнь вернется в привычное русло, Вирджиния, уже не связанная никакими обязательствами, займется подготовкой к отъезду.

Она лежала и ждала рассвета, то и дело зажигая лампу на прикроватном столике, чтобы проверить, который час; но к семи это глупое занятие ей надоело, и она решительно встала с перекрученных в жгут простыней.

В окне между раздвинутыми шторами ей открылись блекло-голубое небо, сад, исчерченный тенями раннего утра, легкий туман вдалеке над полями. Всё — приметы хорошей погоды. Когда солнце поднимется, туман растает, и вполне может быть еще очень тепло.