Сентиментальный душегуб

Полиция, разумеется, и не предполагала, что в деле имеется свидетель – продавщица Света из цветочного ларька. В тот раз, когда приятельница сообщила ей, что ее любовник прожигает жизнь в ресторане с какой-то бабой в песце до полу, Света поспешила в ресторан, чтобы устроить скандал, но по дороге передумала. Неизвестно, пустят ли ее в ресторан, а если и удастся проскочить, то скандала устроить не дадут – просто вышибалы утащат в уголок и набьют потихоньку ей морду. Еще синяков ей не хватало! Света решила проследить за любовником, а потом его шантажировать. Не хочет по-хорошему, будем действовать по-умному! Свету прямо затрясло, когда она вычислила Галину Белую – немолодую толстую тетку. Стало ясно, что к ней у Юрика интерес чисто денежный. Однако дальнейшая слежка стала бесперспективной, потому что Белая Галина оказалась женщиной незамужней и самостоятельной. Ну откроет ей Света глаза на вероломство мордатого Юрика, ну выгонит Галина Юрика в шею, а Свете-то с этого какая прибыль? Юрик с ней тоже не останется, да и какой с него прок, ведь денег у него нет, это теперь Света точно знала. Но в этот раз Свете повезло, потому что в квартиру на Пятнадцатой линии приехала вслед за Юриком какая-то совершенно обалденная баба, судя по машине и шмоткам – очень богатая. Это был перспективный вариант, и Света устроила наблюдательный пункт у подъезда, предварительно записав номер машины богатой бабы.

В подъезд входили люди, ведь это был обычный жилой дом, Света замерзла и решила подождать внутри. Зачем она ждала, она и сама не знала, просто очень злилась на своего бывшего любовника. Она поднялась наверх, постояла немного у двери в квартиру, ей даже показалось, что она услышала какой-то хлопок – шампанское, не иначе, открывают. Изнутри послышались шаги и скрип открываемой внутренней двери, Света пулей взлетела на верхний этаж и притаилась. Кто-то вышел из нужной квартиры и пошел вниз. Света выглянула из лестничного окошка и заметила выходящую женщину средних лет, скромно и неброско одетую. Женщина спокойно зашагала к автобусной остановке, а Света заметила, что она оставила дверь квартиры незапертой. Это было странно, во‑первых, кто такая эта женщина – прислуга, что ли? Света прислушалась, в квартире царила абсолютная тишина, тогда она позвонила в звонок. Тишина была просто гробовая. И хоть внутренний Светин голос криком кричал, чтобы она этого не делала, Света решилась зайти в квартиру.

Через минуту она вылетела оттуда с выпученными глазами, моля бога, чтобы никто не увидел ее на лестнице и радуясь, что не сняла перчаток.

Я не спеша брела домой от метро. В последнее время я совсем перестала спешить. После смерти Людмилы мной овладела какая-то апатия, ничего не хотелось делать. Я через силу ходила на работу, через силу занималась домашними делами. Единственным существом, кто действовал на меня благотворно, был внук Ромочка. Поэтому вечера мы проводили с ним вместе, а его родители хозяйничали, если можно так выразиться. Однако в этот вечер дети ждали меня на улице с коляской. Оказывается, им надо было идти в гости, а я и забыла. Мне вручили Рому, и дети помчались к метро. Внук сладко спал, даже соску выплюнул, поэтому я решила прогуляться еще немного вокруг дома. Потом я вспомнила, что Лизавета крикнула на бегу, что в доме нет хлеба, и решила перейти дорогу, чтобы забежать в магазин.

Зима в этом году была снежная, а снег в наших окраинных районах убирают редко. Естественно, что коляска забуксовала. Я рассердилась, налегла на нее всем весом, коляска тронулась с места, мы вылетели на скользкую мостовую, и тут отвалилось заднее колесо. Колесо от Ромкиной коляски – это кошмар моей жизни, оно всегда отваливается в самый неподходящий момент. Колесо катилось прямо под надвигающийся грузовик, а на нас с Ромочкой по встречной полосе летел «Мерседес». Чуть не на весу потащила я коляску через дорогу, не надеясь на совесть водителя «мерса». Сверхъестественным усилием мы перебрались через снежные заносы и остановились перевести дух. На оставшееся на дороге колесо я взглянуть не решалась – ведь его переехал грузовик. Во мне поднималась ужасная злость на зятя – столько раз просила его починить колесо от коляски! Он каждый раз послушно кивал и тут же выбрасывал из головы эту мысль.

Есть два типа мужчин. Одни всегда со всем соглашаются, другие все отрицают. Валерик со мной выбрал соглашательскую политику. Что бы я ни попросила, как бы я его ни воспитывала, он всегда вежливо улыбался и говорил:

– Да, Наталья Евгеньевна… Конечно, Наталья Евгеньевна… Обязательно, Наталья Евгеньевна… и забывал о моих поручениях тут же.

А поскольку я не могла его контролировать и понукать, потому что вечно пропадала на работе, дело оставалось несделанным. Скандалить и поносить зятя в открытую я не хотела, потому что он все же муж моей дочери и отец Ромочки. А то они разведутся, а я буду виноватой.