Сепар

Примерно час без отдыха бежал с тяжёлым грузом на плечах, ушёл, километров на двенадцать от места схватки, я пси-силой себя поддерживал. Решил, что хватит, можно тут передохнуть и позавтракать. Я не завтракал, а у меня пайки пробитые в рюкзаке. Вот как нашёл подходящее место, тент расстелил, поджопник опустил, и сев, разжёг горелку под прикрытием рюкзака, чтобы огонь не сбивал и поставил первое блюдо на разогрев, осматривая что там повреждено и откладывая остальное обратно в коробки. Кстати, спальник я уже починил, и следа пробития не найти, за рюкзак ещё не брался, и вот так полумедитируя и разогревал себе, да завтракал. Почти всё повреждённое съел, но это нормально, я когда пси-силу использую постоянно есть хочу поэтому и много ем, удивляя всех вокруг. Остальное не трогал. Чаю вскипятил. Термос я старшине подарил, как и упаковки чистящих салфеток, ему нужнее, да и вообще подосвободил рюкзак, всё же в тыл еду, им на передовой нужнее, а тут повторно воды вскипятил и в термокружку перелил. С Дедом пообщался, с помощью спутника глянул что там у «Новатора», вроде тихо, но какие-то позиции не так и далеко возводятся. Там, где замеры делались. Похоже готовят капониры для гаубиц и укрытия для личного состава. Для танков позиции не походят. Потом глянул, есть какие новости в инете. Особо нет, рано ещё, поэтому собрался, на завтрак я пятьдесят минут потратил, и побежал дальше. В основном по посадке.

Вскоре на меня вышел оператор, что работал по мне. Точнее не только по мне, но и всей этой округе, ведя статистку перемещения вражеских подразделений и где те возводят позиции. Тот и сообщил что по моим следам идёт сотрудник местной милиции, почва мягкая, а я тяжёлый, след остаётся. Тот осмотрел убитых пацанов, вещи их, к горевшему «уазику» не подходил, потом доехал на своём служебном «уазике» до расстрелянного «Опеля», и оставив свою машину там, дальше бежал по моим следам. Упорный, столько километров отмахал. Автомата не видно, но пистолет наверняка есть. Шёл как следопыт. Хотя тут и знаний не нужно, и так видно. Мой завтрак изрядно между нами сократил расстояние, тот сейчас километрах в трёх, поднимусь на возвышенность впереди, увидим друг друга. Так что я сошёл с обочины дороги, тут полевая была, и оставил рюкзак с кофром за широким стволом берёзы, и прикрываясь деревьями пошёл навстречу по посадке. Вскоре я заметил движение впереди, встал за ствол и стал ожидать. А когда тот тяжело и хрипло дыша прошёл мимо, я вышел на дорогу и свистнул, отчего милиционер подпрыгнул. Тот был в форменной одежде, кожанке, фуражка на голове, которую тот только что снял и протирал платком мокрый лоб. Офицером оказался, капитан. Сотруднику Украинских правоохранительных органов было лет сорок пять на вид, тучный, с красном лицом, усатый. На Анискина похож. В общем, типичный участковый, коим тот явно и являлся.

Несколько секунд тот настороженно смотрел на меня, кобура открыта, оружие внутри, но тянутся не стал. Всё же выбрал линию поведения, тот козырнул и представился:

— Участковый инспектор, капитан Махановец. У меня тут село рядом. Расследую пришествие с расстрелом машины, это жители моего села.

— И убийство подростков. Это ваши?

— Нет, впервые видел.

— Это они убили пассажиров «опеля», девчонку снасильничали, потом забрали всё ценное и ушли. Мою машину обстреляли, что и стало их смертельной ошибкой. Автомат забрал.

— Вы российский военный? — с заметной насторожённостью, уточнил тот.

Вообще форма та же, что и российские военнослужащие носят, бронежилет на мне скрытый, разгрузка, чёрная шапочка омоновская, наколенники и налокотники, в ухе гарнитура рации, а рация работает в режиме сканера. На ремне кобура с пистолетом. Повязки белые на локте и ноге с левой стороны. Похож на российского военного. Кстати, комбез свой и шлемофон младшему Салову отдал, мне уже без надобности, а у него нет. Похоже тот сюда в спешке отправился, не получив вещевого довольствия.

— Нет. Я офицер народной милиции ДНР. Вы что-то хотели? Извините я тороплюсь и не желаю тратить время попусту.

— Я так и понял, что вы не за Украину. Скажу так, я не только за наше село отвечаю, а и за деревни вокруг. Некоторые уничтожили солдаты ВСУ, просто расстреливая из пушек, хотя ваши далеко. Это подотчётные мне земли, а меня чуть не расстреляли, когда я хотел остановить это безумие. Хочу увести людей на ваши территории, семью. Я смог связаться со знакомыми, что уже у вас, говорят приняли хорошо, помогают, кормят. Раненых лечат. У нас тут просто махновщина. Вон как людей убивают.

— Знаете, мне лично вами заниматься некогда, но я дам вам телефон своего прошлого командира, как раз это его зона ответственности, и думаю вам помогут вывезти людей. Машин много отобрали?

— Да почти все. Хорошо моя сломанная была, и её бы увели, а так починил и вот езжу. Осторожно, мины, уже были подрывы. Бензина ещё километров на тридцать осталось.

— По моей дороге, где я шёл, все мину деактивированы. Я накидаю маршрут, если ночью идти, шанс добраться до наших есть. Да наши грузовики вам навстречу вышлют и вывезут.