Сепия (СИ)

Вечерело; по улице уже зажглись фонари, освещающие дорожку прямиком к именному особняку Леншерров. Пьетро стоял на пороге, сжимая ручку чемоданчика на колёсах, тяжело дышал; всё-таки это был серьёзный шаг в его жизни и какой-то даже сложный – отчего-то было трудно даже предполагать своё возможное будущее. Магда устроилась рядом с Эриком, положив голову ему на плечо, и вытирала платком выступающие слёзы; её мальчик уже совсем вырос, но ей так не хочется в это верить. Наверно, каждая мать не может смириться с тем, что её дети уже взрослые и каждое расставание с любимым отпрыском даётся особенно болезненно. Ванда держала мать за руку, кусая губы; старший брат уезжает, и теперь ей некому будет рассказывать выдуманные истории про её семью и свои игрушки, некому придумывать смешные анекдоты и делиться чем-то сокровенным. Была Анна, но это… Это совершенно не то. Старшая сестра никогда не сможет заменить брата… А Пьетро просто стоял, слушая, как к главному ходу уже подъезжает машина – жёлтый Ford с шашечками на крыше; совсем скоро – спустя всего три минуты - автомобиль остановился; таксист, выходя, салютовал фуражкой семье и открыл багажник – вот и всё, теперь можно паковать чемоданы и отчаливать. Мужчина забрал у восходящей спортивной звезды его сумки и кинул их в машину, дожидаясь, когда его клиент попрощается со своими родными – знал, что это затянется, ведь всегда прощание с собственными детьми слишком длительное и волнующее. Увы, он тоже это проходил, поэтому не стал поторапливать клиента – в конце концов, у него же сегодня выходной! Пьетро передёрнул плечами; его знобило от волнения, но отступать от своей мечты он не намерен, однако так тяжело смотреть на родителей и сестёр, глотающих слёзы… Особенно его мама, которая, боясь посмотреть на сына, спряталась в объятиях супруга – ей это расставание давалось особенно трудно, пусть утром она и делала вид, что всё в порядке, но… это всё чертовски сложно.

Но она понимала, что рано или поздно это бы случилось.

- Мама? – осторожно позвал Пьетро, положив ладонь на плечо женщины, и она, резко развернувшись, обняла его настолько крепко, насколько могла. Магда плакала, прижимаясь к груди своего ребёнка; хотела что-то сказать, но лишь всхлипывала – слова застревали в горле. – Ну, мам, всё же ведь хорошо. Я скоро приеду, обещаю. Почему ты не плакала, когда я уезжал в командировку в Англию, м? Я ведь приеду уже на этих выходных! Ну же, не плачь.

- Просто… - Магда выпустила Пьетро из объятий и отошла в сторону, - до сих пор не могу поверить в то, что ты вырос. Мой мальчик… Ты уже такой взрослый.

- Мам, - молодой человек подошёл к женщине и, достав из кармана куртки платок, аккуратно вытер её слёзы, - ну, прекращай. Я не хочу видеть тебя расстроенной.

- Он прав, Магда, - Эрик обнял жену за талию, - наш мальчик уже взрослый, и тебе не стоит беспокоиться за него. Если он сказал, что всё будет в порядке – значит, всё так будет.

- Знаю, просто… - женщина немного успокоилась, смахивая со щеки очередную слезинку, - просто… тяжело.

- Понимаю, - кивнул Эрик и, подойдя к сыну, заключил его в крепкие объятия. – Сынок, всё у тебя будет отлично. Научись жить по-своему, по своим правилам или как там сейчас молодёжь выражается? Только про нас, стариков, не забывай. И, если подцепишь тёлочку…

- Пап! – Пьетро посмеялся в кулак; иногда его родители любили перебарщивать с этим самым «молодёжным сленгом», отчего их слова так и хотелось растащить на цитаты и приписать в какие-нибудь тексты для стенд-ап выступлений.

- Просто я пожелаю тебе удачи. Твои старики очень сильно любят тебя.

- И я вас тоже люблю.

Пьетро усмехнулся; всё-таки у него были замечательные старики. И поэтому он, подойдя к ним, сильнее обнял своих родителей, шепча, как он их любит; Магда смеялась, Эрик улыбался – они немного успокоились и смогли свыкнуться с той мыслью, что их драгоценный ребёнок покидает родительский дом. Но стоило молодому мутанту отпустить из объятий родителей, как на него тут же налетела Ванда, повисшая на его шее. Вот ей особенно тяжело давалось это прощание: Пьетро - любимый её брат, которого она теперь не скоро увидит. И девушка, всхлипывая и глотая слёзы, шёпотом повторяла одно и то же:

- Не уезжай, братик… Не уезжай, пожалуйста!