Сепия (СИ)

Он мог бы вернуться домой, обратно в Визитисьон Вэлли, в семейное гнёздышко Леншерров, но Пьетро не хотел, чтобы родные ещё и мучились из-за того, что он немощен. Свою новую небольшую однокомнатную квартиру, купленную в не самом престижном районе города, он обставил так, чтобы из-за его проблем не возникло каких-то сложностей по потребностям; отцу с матерью хватит и Ванды с сестрой, а он как-нибудь сам выкарабкается из этой ямы. Было много криков, ссор, слёз, но Леншерр твёрдо решил для себя: он не вернётся к ним. Так, будет приезжать иногда погостить, по праздникам или на выходные, но навсегда не вернётся. Сан-Франциско стал для него слишком родным, и покидать его мутант не намерен: не настолько он жалок, чтобы терять последние крохи самостоятельности. Пьетро и так потерял слишком много.

И сейчас, сидя в центральном парке «Золотые ворота», под зеленеющими кронами деревьев, молодой человек, засунув руки в карманы куртки, из-под козырька кепки с вышивкой команды, за которую он когда-то играл в лиге чемпионов, наблюдал за людьми, не обремененными тяжелыми физическими недостатками: компания мальчишек пронеслась мимо на скейтбордах, дети играли в мяч, а родители наблюдали за ними, сидя на лавочке и подкармливая голубей и белок; кто-то гулял с собакой – вся белая, в чёрных пятнах – Пьетро видел такую породу в старом мультфильме, но название благополучно забыл; там, под деревом, у небольшого декоративного фонтанчика обнимались подростки… Все эти люди счастливы, а у Леншерра не было причин радоваться жизни. Он станет счастливым лишь тогда, когда снова встанет на ноги, а это, наверно, уже никогда не произойдёт.

Тяжело потерять свою индивидуальность лишь из-за одного опрометчивого поступка, навсегда поставившего крест не только в карьере, но и в личной жизни.

- Осторожно! - Пьетро даже не заметил летящий в него бейсбольный мяч, который, наткнувшись на невидимый щит, отскочил и повис в воздухе.

Леншерр выдохнул, вновь опустив козырёк кепки; даже здесь, на безопасном расстоянии от детей, сидя под деревом, ему не давали сосредоточиться на потоке собственных мыслей. Нигде ему нет места. Даже в этом сраном парке.

- Эй, молодежь! - Парень, стоящий рядом с Пьетро, окликнул стайку играющих ребятишек, - аккуратней!

Дети сбивчиво закивали, хихикая и гримасничая; забрав свой мяч, они побежали прочь, кидая его друг другу; ничего, можно поиграть и в другом месте, подальше от всяких угрюмых дядек. Пьетро искоса взглянул на своего спасителя.

- Спасибо, Мэтт.

- Не за что, друг.

Мэттью Каллаган, улыбнувшись, привалился спиной к дереву; мутант, обыкновенный телепат, которых в этом мире насчитывали тысячи, но тоже с физическим дефектом, пусть и не таким серьёзным, как у Леншерра – у того отсутствовал правый глаз, заменённый на пластиковый протез. Знакомство с ним произошло полгода назад, когда бывшая спортивная звезда устроила тур по дорогим клиникам, в которых обещали сделать всё возможное, чтобы поставить его на ноги. Конечно, в рекламе врали, но Пьетро цеплялся за любой крохотный шанс – нужно попробовать всё, вдруг что-то действительно ему поможет вновь стать прежним собой. И, пребывая в клинике имени Ребекки Эссекс, он познакомился с мутантом, который теперь стал ему лучшим другом – практически братом. Мэттью Каллагана тогда только недавно прооперировали и перевели из старой палату в ту, где отдыхали после изнурительных процедур Леншерр и его сосед – Роберт Сонтаг, также ставший неудачным участником автомобильной катастрофы. С одноглазым блондином у молодых людей быстро нашёлся общий язык: как оказалось, Мэттью, в отличие от этих двоих, попал не в аварию, а ввязался в драку из-за младшей сестры; один из парней, имеющий виды на молодую девушку, нанёс пару ножевых ранений телепату. Мэтт был рад, что сестрёнка не пострадала, хотя их отношения сложно было назвать теплыми – это Пьетро было слишком знакомо: Каллаган отзывался о Николь как о пустоголовой, распутной вертихвостке, думающей только о себе. Леншерр лишь усмехался рассказам новоиспечённого друга, проводя аналогии с Анной: та не старалась даже построить личную жизнь, а всё продолжала помогать родителям и Ванде… В какой-то момент парню даже было жаль её, но, когда та вместе с родителями заявилась в палату, проведать, подошла к его койке, присела на край и обняла крепко, то прошептала:

«Так тебе, братец, и надо. Но лучше бы ты умер».