Сепия (СИ)

В старой детской спальне, сейчас устроенной под комнату отдыха, кружилась в уборке миссис Леншерр, вытирая пыль с книжных полок и серванта, напевая себе под нос какую-то незамысловатую мелодию. Сегодня в доме хозяйкой была одна она: супруг и младшая дочь отправились по магазинам, сын с невестой уехали только вчера из их гнёздышка обратно в Сан-Франциско, а старшая, как и всегда, пропадала сутками на работе – по крайней мере, так думала Магда. Женщина была очень счастлива: рождение ещё одной девочки, пусть и в таком возрасте – большая радость, а тут ещё и свадьба сына на носу… Магда улыбнулась; кажется, она сама себе завидовала. Вытирая фарфоровые статуэтки на полке над электронным камином перьевым веником, она даже не услышала скрип двери, и как в комнату кто-то вошёл – слишком увлеклась процессом уборки.

Анна, стоящая на пороге, сжала руки в кулаки; даже сейчас эта женщина не посмела повернуться в её сторону. Делала вид, что не замечает… Девушка скривилась, а руки так и тянулись к пистолету, спрятанному под кофтой. Но пока нельзя, рано, нужно немного подождать. В конце концов, нужно дать женщине последние пару минут насладиться остатками собственной жизни, ведь скоро прервётся не только она, но и ещё вторая, которую та носила в себе. Лорна… Как же её бесило имя ещё нарождённой сестры, как и она сама: оставаться нянькой всю жизнь для маленьких гуманоидов, пока мамаша-инкубатор плодила на свет ещё кучу уродов – хватит! Да даже если она родится человеком, то ей уже будет плевать; её отец – убийца, значит, и она пойдёт по его стопам. Магда подписала себе смертный приговор, когда вышла замуж за Макса Эйзенхардта. Анна, выдохнув и собравшись с силами, постучалась по деревянной арке дверного проёма, привлекая к себе внимание, и женщина, вздрогнув, обернулась; увидев свою дочь, она, как и всегда, тепло ей улыбнулась.

- Анна? – миссис Леншерр будто не верила, что перед ней её дочь. – Ты?.. Ты так рано?.. Что произошло на работе? Всё хорошо?

- Да, мам, всё отлично, - девушка, натянув на себя маску одной из фальшивых улыбок, прошла мимо неё, а затем присела на диван. – Шеф отпустил с работы раньше, а я думала, что ты спишь. В твоём-то положении тебе нужен отдых.

- Ох, милая, спасибо, - женщина присела рядом с ней на самый край, - но отдыхать некогда – столько событий впереди: рождение твоей сестры, свадьба брата… А там вдруг ещё и Ванда что-то придумает, - она подмигнула Анне, и та вжала голову в плечи.

- Да, Ванда очень смышленая для своих лет, - поддержала мать Анна, резко переменившись в лице, и Магда не могла этого не заметить.

- Милая, что-то случилось?

Случилось?.. Да многое случилось. Анна всхлипнула; как бы ей хотелось иметь нормальную семью – как ту, что показывали в каком-то американском сериале двадцатилетней давности: где родители помогали своим детям преодолевать трудности, никого не обделяли вниманием, готовили к будущему, предоставляли рабочие места… Там, в экране телевизора, несуществующая семья была счастлива, но в жизни всё было по-другому: бедность, переезды, побег из родной страны, смерти близких друзей от рук этого человека, ее отца… Нет, не человека - мутанта! Девушка не заметила, как по её щеке лениво скатилась маленькая слезинка – она смотрела в пустоту; женщина, сидящая рядом, придвинулась к ней и крепко обняла, гладя по волосам.

- Анна, что-то на работе случилось? Скажи мне, пожалуйста.

Как же хотелось поделиться с ней своими проблемами: рассказать о личной жизни, о том, что всё это время она мечтала, чтобы они с мамой оставались одни, вдвоём, посвящая время только себе: чтобы рядом не было ни брата, ни сестры, ни отца – чтобы их не существовало, не было никогда, ещё лучше – чтобы они все погибли тогда, в том самом пожаре, устроенным напуганными людьми, которые хотели изначально положить конец герру Эйзенхардту – теперь уже – Леншерру. Девушка не заметила, как сама потянулась к Магде, так же, как в детстве, крепко обняла её, уткнувшись носом в мохеровую темно-синюю кофту, пахнущую какими-то сладкими духами – такую отраву ей всегда дарил отец. Женщина улыбалась; Анна так давно не было с ней искренней, настоящей – всегда ходила угрюмой, держала всё в себе, а тут… её малышка взяла и расплакалась. И в этом было столько всего трогательного, милого… Она так скучала по таким вот моментам в жизни, особенно со старшей дочерью, которая за много лет позволила матери себя обнять лишь раз – и то сегодня. Как будто её девочку подменили; Анне сложно разыгрывать спектакль, но она старалась изо всех сил. Плакала, громко всхлипывала, передёргивала плечами – всё, лишь бы женщина, которую она раньше ласково называла «мама», поверила. Как их всех легко обвести вокруг пальца.

- Милая, ну, не плачь, - женщина поцеловала дочь в макушку, - всё будет хорошо. Что случилось? Рассказывай. Тебе от этого станет легче, дорогая.