Септимий Север. Африканец на Палатине

Сам император вовсе не был смущён случившимся. Более того, он немедленно обратился к выстроенному по его приказу войску с трибуны, изобразив благородное негодование по поводу неблагодарности Альбина, коего он так замечательно облагодетельствовал. Геродиан приводит эту речь полностью. Каким образом она попала на страницы его исторического сочинения? Дело в том, что Север написал свою автобиографию, до нас, увы, не дошедшую. А уж в ней император не мог упустить возможность поместить текст, полностью его обеляющий, а соперника очерняющий. В любом случае, ознакомиться с этой речью небезынтересно. «Пусть никто не обвинит меня в легкомыслии за мои прежние действия и не сочтёт меня неверным и бессовестным по отношению к тому, кто был моим другом. Ведь я всё дал ему, разделив с ним могущество императорской власти, то есть то, что с трудом делят даже с родными братьями: то, что вы вручили мне одному, я разделил с ним. Но за все мои великие благодеяния Альбин отплатил мне неблагодарностью. Он собирает против нас оружие и войско, презрев ваше мужество и пренебрегая своим долгом, желая в своей ненасытной жадности, несмотря на опасности, овладеть целиком тем, часть чего он получил от меня без войны и сражений; он не постыдился богов, которыми он часто клялся, не пощадил ваших трудов, которые вы перенесли с такой славой и доблестью. Ведь он извлёк выгоду из ваших подвигов, а если бы сохранял верность, то имел бы и больше почестей, полученных нами обоими от вас. Подобно тому, как несправедливо начинать мерзкие дела, так и малодушно не защищаться обиженному. К войне против Нигера нас привёл не столько какой-либо благовидный предлог, сколько неизбежность вражды. Он вызвал нашу ненависть не тем, что стремился похитить имевшуюся у нас власть; каждый из нас с одинаковым честолюбием стремился к брошенной и ставшей предметом спора власти. Альбин же, презрев клятвы и договоры, хотя он и получил от меня всё, что обычно дают только родному сыну, предпочёл стать мне врагом вместо друга, противником вместо близкого человека. Подобно тому, как прежде мы, благодетельствуя Альбину, украсили его честью и славой, так теперь мы оружием изобличим его неверность и трусость. Ведь его немногочисленное войско, состоящее из островитян, не выдержит вашей мощи. Вы одни только благодаря своему рвению и мужеству победили в стольких битвах и покорили весь Восток; так неужели же ныне, когда у вас появились такие сильные союзники, когда почти всё римское войско находится здесь, неужели теперь вы не одолеете с легкостью немногочисленных врагов, находящихся под командой человека и не отважного, и не трезвого? Ибо кто не слыхал о его изнеженности, так что его образ жизни больше подходит для хороводов, чем для военного строя. Итак, смело двинемся с нашим обычным рвением и мужеством, полагаясь на богов, которых он оскорбил ложными клятвами, и, помня о трофеях, которых мы воздвигли так много, а он презрел».⁷²