Септимий Север. Африканец на Палатине

Речь, конечно, насквозь лживая, но ведь яркая, впечатляющая и очень убедительная. На войско она произвела именно то впечатление, которого Север и добивался. Легионеры единодушно объявили Альбина «врагом отечества», восторженно прославляли своего императора, громкими криками обещая ему всяческую поддержку. Дабы закрепить ораторский эффект, Север приказал тут же раздать воинам щедрые денежные выплаты, что, конечно же, было встречено с радостью. После этого можно было выступать в поход. К этому времени, в конце 195 года, Луций уже находился в Паннонии среди наиболее верных ему дунайских легионов. Известие о разрыве между августом и цезарем достигло Рима в середине декабря 195 года, как раз во время празднования Сатурналий. 15 декабря сенат, следуя поступившему обращению правящего императора, послушно объявил Децима Клодия Альбина «врагом отечества», тем самым окончательно узаконив начало новой гражданской войны. При этом должно отметить, что настроения в столице Империи были вовсе не однозначными. Сенат, безропотно исполнявший все пожелания Севера, отнюдь не был един в одобрении его дел. Дион Кассий так характеризует настроения в римских верхах в те дни: «Хотя весь мир пришёл в волнение из-за такого положения дел, мы, сенаторы, тем не менее сохраняли спокойствие, во всяком случае те из нас, кто не разделял с ними опасностей и упований, открыто склоняясь на сторону того или другого».⁷³ Получается, в сенате образовались три группы: сторонников Севера, приверженцев Альбина и молчаливого большинства, сохранявшего спокойствие, понимая риск прямого обнаружения своих пристрастий. Настроения же простого народа были далеки от одобрения новой схватки за власть в Империи. Римляне, несмотря на Сатурналии – самое любимое празднество потомков Ромула, открыто выражали своё недовольство. Даже во время состязания колесниц – наипопулярнейшего зрелища зрители повели себя необычно. Не прозвучало ни одного голоса в поддержку участников. Но вот после заезда стали раздаваться многочисленные и громкие восклицания: «Доколь нам это терпеть? Сколько ещё воевать нам друг с другом?» Но если Северу и донесли о таких настроениях в столице, то, думается, он едва ли обратил на это внимание. В те дни у него появился ещё один повод с оптимизмом смотреть в будущее. То ли в самом конце 195 года, то ли в начале 196-го наконец-то пал Византий, выдерживавший осаду со 193 года. Едва ли его защитники сражались за проигранное дело Нигера, очевидно, просто не желали повиноваться именно Северу. Потому они становились естественными союзниками Альбина. Вот Луций и, не скрывая радости, повторял, обращаясь к солдатам и офицерам своей армии: «Взяли мы и Византий!»

С павшим городом обошлись очень жестоко. Все представители власти и те, кто сражался на стенах, были казнены. Византий лишился самоуправления и гражданских учреждений, горожане потеряли своё имущество. Сам город с его земельными владениями был передан в ведение Перинфа, стойко отразившего нападение войск Нигера. Жители последнего, желая угодить Северу, унижали византийцев, как могли⁷⁴. Великодушие император проявил только к захваченному в Византии уроженцу Никеи Приску – замечательному военному инженеру, создавшему грозные машины, обрушивавшие во время осады на неприятеля куски скал и тяжёлые брёвна, метавшие на большое расстояние камни, копья и стрелы. Были и такие сложные механизмы со специальными крючьями, которые цепляли вражеские корабли и то внезапно опускали их, то внезапно поднимали… Военное изобретение, достойное великого Архимеда! Не исключено, что Приск изучал его инженерные достижения времён знаменитой осады Сиракуз в 214–212 гг. до н. э. во время Второй Пунической войны. Север отменил ранее вынесенный изобретателю смертный приговор и зачислил его к себе на службу. Сгоряча Луций распорядился снести крепостные стены ненавистного города. Их разрушили. И только после этого император сообразил, что «римлян он оставил без сильного оплота и плацдарма против варваров Понта и Азии⁷⁵». Должно быть, речь идёт о сарматах Причерноморских степей и аланах, вторгавшихся в малоазийские провинции Империи. Последовало новое распоряжение уже о восстановлении Византия! Были построены крепостные стены, а заодно горожан осчастливили новым ипподромом и термами. Работы эти длились долго и завершились уже при преемнике Севера Каракалле.