Септимий Север. Африканец на Палатине

Действия Луция ясно показывают стремление к полной легитимизации семейного императорского статуса путём включения и себя, и потомства в число Антонинов. Явно обнаруживается желание создать настоящую правящую династию. Здесь сразу вспоминается Веспасиан, гордо заявивший о своих сыновьях Тите и Домициане сенату, «что наследовать ему будут или сыновья, или никто»⁶⁹. Да и Марк Аврелий, завещавший власть Коммоду, был для Севера образцовым примером. Беда, однако, была в том, что Децим Клодий Альбин за два с лишним года уже привык, что цезарем при августе Севере является именно он и никаких соперников у него быть не должно. К тому же вёл себя Альбин совершенно лояльно в отношении правящего императора. Пожелал даже посодействовать восстановлению сирийских городов, разрушенных Нигером после случившихся там мятежей. Правда, это можно было истолковать и как стремление снискать среди их населения личную популярность… Но ведь тогда ещё противостояние Альбина с Севером даже не предполагалось. Кто же стал инициатором разрыва? Безусловно, правящий император. Как утверждает Геродиан: «После гибели Нигера Альбин казался ему лишним и обременительным; к тому же он слышал, что тот слишком по-императорски упивается именем Цезаря, что многие особенно видные сенаторы в своих частных тайных письмах уговаривают его идти на Рим, пока Север занят и отсутствует. Ведь патриции предпочитали иметь его правителем, так как он был из хорошего рода и, кроме того, как говорили, у него был добрый нрав».⁷⁰

Что ж, ничего не скажешь: перлюстрация приватной переписки в Империи работала отменно, конечно же, поощряемая высшей властью… Насколько справедливы обвинения Децима в упоении своим статусом – сказать сложно. Не похоже, чтобы был он столь примитивным духовно. А вот то, что находились в Риме люди, желавшие избавиться от нелюбезного им Севера и привести на Палатин Альбина, сомневаться не приходится. Подобные настроения в столице не могли не встревожить Луция, и он решил, не переходя к открытому противостоянию, избавиться от опасного соправителя тайно. План Севера состоял в следующем: его доверенные люди, которым он поручал свою почту, должны были предстать перед Децимом и вручить ему письмо от августа. При этом надо было попросить цезаря отойти в сторонку, якобы для передачи особо секретных указаний. Когда же Альбин оказался бы без своего окружения и телохранителей, посланцы императора должны были неожиданно напасть на него и убить на месте. На всякий случай у них с собой был яд, которым, сумев уговорить кого-либо из поваров или виночерпиев, можно было цезаря отравить. Но не сработал ни один из вариантов задуманного устранения Альбина. У того оказалось в окружении достаточно верных друзей, доверия к Северу не испытывавших, а ряд жестокостей, проявленных им на Востоке, заставил их насторожиться. На многих мрачное впечатление произвела безжалостная расправа над женой и детьми Нигера. Пока шла война, с ними обходились хорошо, пусть и держали в заложниках. Но после победы было приказано немедленно их казнить. Возможно, до прибытия посланцев императора из Рима от доброжелателей Альбина пришло предупреждение о враждебном настрое Севера. Во всяком случае, Децим окружил себя большой стражей и запретил пропускать к себе посланных августом людей, предварительно их не обыскав. Когда же посланцы принцепса прибыли, то их схватили. Энергично проведённый допрос дал результат. Признание было получено и убийство сорвано. Альбин приказал покарать преступников и стал готовиться к открытому противостоянию с Севером. Мы не знаем, получил ли он уже к этому времени известие об удивительном родстве Бассиана с Марком Аврелием, но и без этого иного выбора у соправителя не оставалось. Действительным же виновником возобновившейся гражданской войны следует считать Луция Септимия Севера⁷¹.