Сэр Четверг

Артур попытался сосредоточиться на насущном и сказал:

– Сэр Четверг непременно предстанет перед судом. Хотя бы уже за то, что убил Старомоду и Джезебет. Только сейчас у нас времени нет на то, чтобы с ним разбираться. Идем на внешние укрепления, ведите нас, маршал Полдень.

Путь от центра Цитадели к ее краю он проделал, в сущности, так же, как и от водных ворот к Звездному форту: его вели сквозь замысловатую последовательность тоннелей, ворот, переходов и караульных. Отличие состояло в том, что теперь ему постоянно отдавали честь – даже рука устала поднимать в ответ маршальский жезл. Полдень и Закат разговаривали с солдатами, называли каждого по имени, благодарили за былые подвиги по обороне Цитадели и вдохновляли на новые. Артур рад был бы поучаствовать в их разговоре, но не мог. Каждый раз, когда он собирался произнести нечто духоподъемное, пришедшие на ум слова тотчас начинали казаться насквозь фальшивыми и неискренними. Так он и шел молча, окруженный толпой высшего офицерства и в то же время в ореоле странного одиночества. Даже в самом узком коридоре вокруг него чудесным образом возникало пустое пространство.

Чувство одиночества стало вовсе щемящим, когда они подошли к десантным воротам, ворота открылись, и сержант вручил ему белый флаг, теперь уже развернутый. Флаг был большой, размером с двуспальную простыню. Артур движением опытного солдата положил древко на плечо и понес, как пику на учениях.

– Удачи вам, сэр, – сказал сержант, провожая Артура наружу, на обгорелую землю за воротами.

– Удачи вам, сэр! – эхом откликнулись маршал Закат и с ним еще не менее дюжины штабных офицеров.

У Артура мелькнула мысль, что основные обязанности этих последних заключались в том, чтобы повсюду следовать за старшими офицерами в качестве свиты.

Он шагнул прочь от стены и взмахнул флагом. Ворота за его спиной закрылись. Артур сделал еще несколько шагов и оглянулся. Над ним вздымалась сорокафутовая стена бастиона, солдаты выглядывали в бойницы.

Он повернулся лицом к неприятельским позициям и пошел вперед, на самую середину мертвого выжженного пространства между стеной Цитадели и передовыми траншеями новопустотников.

– Надеюсь, это сработает, – прошипело Волеизъявление. – Ты храбр до безрассудства, государь Артур. Подозреваю, что мои три первых Параграфа пренебрегли своими обязанностями и не дали тебе многих полезных советов! Что же с них возьмешь, ведь они всего лишь три из семи частей целого. О какой уравновешенности может идти речь!.. Когда я наконец с ними сольюсь, это будет уже четыре седьмых, то есть баланс сдвинется в благоприятную сторону. Скорее бы произошло воссоединение…

– Если у нас дойдет до переговоров с новопустотниками, очень прошу, ты уж веди себя тихо, – сказал Артур. – Не перебивай, хорошо? И пожалуйста, ни на кого не накидывайся! Еще укушенного парламентера нам только не хватало! Ты ведь, небось, ядовитая?

– Когда надо, ядовитая, когда не надо – неядовитая, – ответила Воля. – Смотря чего требует ситуация. Я, между прочим, яд себе могу выбирать…

– Короче, не надо ядовито кусать кого бы то ни было, пока я тебя не попрошу, – с нажимом повторил Артур.

Вскинув голову, он проверил, хорошо ли развернулся на ветру его флаг. Оливковых ветвей раздобыть так и не удалось, но белый флаг должен был послужить несомненным признаком мирных намерений. По логике вещей…

Перед выходом его отчасти заботило, а не окажется ли опаленная огнеметами земля жутким кладбищем заживо сгоревших новопустотников, но нигде не было видно ни тел, ни даже кровавых потеков. Только дюймовый слой тонкой серой пыли, которая фонтанчиками взлетала у Артура из-под ног.

Достигнув примерно середины проплешины, Артур подыскал клочок разрыхленной земли (видимо, на месте падения орудийного ядра) и воткнул древко. Встал под белым флагом и принялся ждать.

Со своего места он очень хорошо видел передовые траншеи осаждающих. И головы новопустотников, глазевших на него через бруствер. Насколько ему было известно, они не пользовались ни мушкетами, ни иным дальнобойным оружием. Тем не менее по всему телу бегали мурашки, он все время подсознательно ждал пули. Или стрелы.

Довольно долгое время ничего не происходило. Солнце опускалось все ниже. Артур, к собственному удивлению, даже начал скучать. Новопустотники сновали по траншеям, подтаскивая лестницы и штурмовое снаряжение, катили на исходные позиции осадные машины. На встречу с Артуром, однако, никто не спешил.

Артур едва не пропустил долгожданный момент, когда дело сдвинулось-таки с мертвой точки. А произошло вот что: изменился ставший почти привычным алгоритм передвижений новопустотников. Прекратилось перемещение тяжелой осадной техники. И стало тихо, очень тихо.

Потом из передней траншеи выбрался некто рослый и двинулся навстречу Артуру. Мальчик сразу узнал просторную желтую шинель, скрывавшую очертания тела, и наполеоновскую треуголку над стальной маской. Оружия видно не было, но такая шинель могла скрыть практически что угодно.

И надобно полагать, при нем была его дудка…