Сэр Гибби

Джин, как обычно, хлопотала по хозяйству и, хотя работы заметно прибавилось, наотрез отказывалась принимать какую–либо помощь от своих гостей. Только когда настало время готовить ужин, она согласилась на то, чтобы Джанет и жена десятника чем–нибудь ей пособили. Женщине — «бродяжке» она не позволила притронуться ни к одной ложке, ни к одной тарелке и даже не разрешила ей почистить картошку. Разгневанная таким презрением, та резко встала, вышла из дома и с усилием, по колено в воде, пошагала к амбару. Там по приставной лестнице она поднялась на сеновал, где спала предыдущей ночью, и бросилась на лежавшую там солому.

Поскольку делать было нечего, Донал вместе с двумя другими работниками вышел из дома и бродил по окрестностям там, где вода ещё не успела подняться слишком высоко, поражаясь тому, какими необычными и странными стали привычные места. Ни у кого из молодых людей разразившееся несчастье не вызвало особого отчаяния, ибо у них за душой не было ничего кроме воскресного платья в сундуке, да двух чистых рубашек на смену. А Донал готов был пожертвовать даже своими любимыми книжками ради того, чтобы воочию увидеть такое забавное происшествие.

— Одно хорошо, мам, — сказал он, входя на кухню весь в грязи и держа в одной руке кролика, а в другой крупного лосося. — С голоду мы не помрём, пока в изгороди водится рыба, а на деревьях — зайцы.

Хозяин начал с недоверием его расспрашивать. Ну, лососи–то понятно, их сейчас везде наловить можно, но вот чтобы кролики? На деревьях?

— Да я его в лиственнице поймал, — ответил Донал. — Очень легко, бежать–то ему было некуда. Да он, бедный, воды больше испугался, чем меня. А вот лосося–то как раз поймать было непросто. Он уж бился–бился, пока я его как следует не ухватил.

Пока не сошла вода, в деревьях было поймано ещё немало кроликов. Чаще всего они попадались в ветвях елей и лиственниц. А лососей ловили везде: в траве, среди колосьев, на картофельных грядках, в кустах, живых изгородях и прямо внутри домов. Одного поймали на лужайке с помощью зонтика, другой, по слухам, забрался даже в складную кровать, а третьего нашли свернувшимся прямо в чугунном котелке, подвешенном над очагом: бери, наливай воду и готовь уху — разве что лосось был ещё живой и непотрошёный.

Хозяин всё ещё расспрашивал Донала о его добыче, когда в дом снова вошла незнакомая гостья. Лёжа на сеновале, через окошко во внутренней стене она увидела, что поток, перерезавший конюшню, становится всё яростнее и стремительнее, и поняла грозившую лошадям опасность.

— Крыша–то на конюшне долго не продержится, — сказала она, не обращаясь ни к кому конкретно. — Может, на полчаса её хватит, но не больше.

— Ну что ж, — ответил фермер, доставая из табакерки очередную понюшку и отворачиваясь с видом отчаявшегося спокойствия. — Тогда она упадёт.

— Ну и ну! — воскликнула женщина. — Зря вы так говорите, сэр. Разве так поступают умные–то люди? Выпейте–ка лучше рюмочку, взбодритесь и не выплёскивайте ребёнка вместе с водой. Где тут у вас бутылка, сэр?

Джон не обратил на её слова никакого внимания, но Джин тут же гневно вскинулась:

— Бутылка у нас в таком месте, где вам её не достать, — отрезала она.

— Всё равно, если на людей у вас жалости не хватает, так пожалейте хотя бы своих лошадей, — возмущённо произнесла женщина.

— Что вы хотите этим сказать? — холодно вопросила Джин, с укоризной глядя на неё.

— Да вы их погубите, бедняжек, если оставите всё как есть! — ответила та.

— Ну и что же вы прикажете нам сделать? — ядовито осведомилась Джин. — Если их отвязать и отпустить, они же первыми воды испугаются и быстрее утонут.

— Нет, нет, Джин, — вмешался фермер. — Тут они смышлёные, как люди: до самого конца будут держаться, где посуше, а если надо, то и поплывут.

— Если, конечно, вы их отвяжете, — продолжала незнакомка, по прежнему обращаясь к Джин, но говоря так, как будто она отвечала своим собственным мыслям и думала о чём–то другом. — Лучше уж утонуть, пытаясь выплыть, чем утонуть привязанным в стойле. Только зачем рассуждать, если надо дело делать? У вас же есть, куда их поставить. Там наверху какие полы, сэр? — внезапно она круто обернулась к Джону, сверкнув чёрными глубоко посаженными глазами.

— Крепкие, сосновые, какие же ещё? — ответил тот. — Только в такую погоду нам не о полах надо думать, а о стенах.

— Если балки у вас крепкие и хорошо в стенах сидят, то почему бы вам не отвести лошадей наверх, к себе в спальню. Это и для стен хорошо будет.

Лошади сверху балки придавят, а вместе с ними и стены, чтобы лучше держались, так ваш дом, может, и воду выдержит. На вашем месте я бы всю лучшую скотину, и коров, и телят, привела сюда, в гостиную да на кухню. Лучше их сюда пустить, а то ведь коровник ещё прежде дома развалится.

Мистер Дафф разразился странным смехом.

— Так, наверное, для этого сначала надо убрать отсюда все ковры, — сказал он.