Серафим

– Нет. – Я отказывалась сожалеть о своем признании. Отказывалась по-настоящему волноваться. – Ты не под кайфом, я действительно здесь, и все, что я сказала, правда.

Повисла тишина. Так много тишины.

– Пожалуйста, скажи что-нибудь, Джейс.

– Почему?

– Что почему?

– Почему ты рассказываешь мне все это?

– Потому что хочу, чтобы ты завязал с этим дерьмом. – Я стиснула зубы, когда упало еще одно перо.

Джейс уставился на меня.

– Знаешь, сколько гребаных дежавю у меня было, когда мы жили вместе?

Мое сердце пропустило удар. Он начал мне верить?

– Я тогда сильно линяла.

Черты его лица оставались сверхъестественно неподвижны, хотя в нем не было ничего потустороннего.

– До сих пор линяю. У тебя на полу целая куча перьев.

– Правда?

– Я не имею права делиться запретными секретами.

– Ты правда не обманываешь меня, Си?

– Не обманываю.

– Черт.

– Да.

– Чувствую себя безумно.

– Безумно счастливым?

На его губах заиграла улыбка.

– Скорее в шоке. Ты гребаный ангел. – Он осторожно коснулся моей скулы, словно проверяя, настоящая ли я. – Почему запрещено делиться тем, кто ты?

– Вообще-то, я не уверена, но думаю, что это как с коллективным разумом куриц.

Он приподнял густую бровь.

– Куриц?

– Наверное, не совсем подходящий термин.

Его губы снова изогнулись, вернув немного румянца щекам.

– Просвети меня насчет теории о домашней птице.

Я тоже улыбнулась, потому что его взгляд более не излучал ненависть и тоску.

– Говорят, что железнодорожные пути пересекали поле посередине, и у владельца этого поля были куры, которых он днем выпускал погулять на воле. И некоторых куриц раздавило…

– Бедные курочки. – Его глаза замерцали.

– Не смейся над курицами.

– Я и не смеялся.

Я пихнула Джейса, что только усилило мерцание в его взгляде.

– В любом случае перенесемся на несколько лет вперед, и поезда больше нет, но куры остались.

– Те, кого не расплющило.

Я скорчила гримасу, и Джейс рассмеялся. И этот звук… словно бальзам для моих нежных костей крыльев.

Должно быть, я смотрела на него слишком долго, не говоря ни слова, потому что он перевернулся на бок и сказал:

– Неизвестность меня убивает, Си. Что случилось с теми курицами?

– Они не пересекли рельсы.

Он нахмурился.

– Они не перешли пути, потому что каким-то образом помнили, что случилось с их предками.

– С теми, которых раздавили?

– Сменилось несколько поколений, и пути заросли травой или исчезли, я забыла, а куры по-прежнему не приближаются к этому месту.

– Серьезно, Си?

– Да. Серьезно. – Но так ли это? Я оглянулась через плечо, чтобы проверить, не стала ли куча плотнее. Будь это ложь, кости моих крыльев выбросили бы еще одно перо. Возможно, так оно и есть.

– На что ты смотришь?

– На фиолетовый холмик под твоей кроватью.

Он приподнялся на локте, чтобы заглянуть за меня.

– Я его не вижу.

– Ты не можешь его увидеть, если у тебя нет ангельской крови, помнишь?

Джейс свесил ноги с края кровати.

Я села.

– Что ты делаешь?

Он ухватился за капельницу и сделал шаг, потом другой, но затем споткнулся, задел матрас и упал на пол, что активировало сигнал тревоги. Я бросилась к другу, когда вбежали медсестры, требуя объяснить, почему он встал с койки, и бросая на меня кислые взгляды, будто это моя вина.

Когда они помогли ему вернуться на матрас и успокоили аппараты, я повернулась к дверному проему. Удивительно, но Ашер не ворвался вместе с медсестрами. Может, он уже в пути? Я приготовилась к агонии, которая отразится на его лице, когда он увидит потерянные перья.

Две медсестры попросили меня уйти. Джейс рявкнул «нет», отчего обе женщины нахмурились.

Когда они ушли, я вздохнула.

– Благодаря тебе я теперь в списке наблюдения «Маунт Синай».

Его прежнее возбуждение сменилось досадой, вероятно, на слабость своего тела.

– Чего именно ты пытался добиться? Кроме того, что представить меня непригодным контактом для чрезвычайных ситуаций?

– Я пытался добраться до твоих перьев.

– Ох. Почему ты не спросил?

– Потому что ты сказала, что они исчезают, как только к ним прикасаются.

– Только если дотронуться голой кожей. – Я достала из кармана перчатку и просунула в нее пальцы, а затем присела, взяла горсть перьев и бросила ее на матрас рядом с ним. – Поднимите ладонь, мистер Маррос.

Джейс раскрыл ладонь, и я положила туда перо. Его глаза закрылись, а ноздри раздулись. Через пару секунд фиолетовый пух рассыпался в блестящую пыль.

Между бровями Джейса залегла небольшая вертикальная бороздка.

– Еще раз.

Я дала ему еще одно перо. Джейс не увидит полного воспоминания, но он мог что-нибудь почувствовать.

– Еще.

Я уже собиралась пошутить о том, что он зависим, а я ему потакаю, когда вспомнила, почему он здесь. Я задержала перо вне его досягаемости.

– Только если пообещаешь, что больше никогда не будешь ничего принимать.

– Договорились. Порази меня.

– Я не шучу, Джейс. Хочу, чтобы ты прожил долгую, полноценную жизнь, чтобы, когда ты присоединишься ко мне в Элизиуме, тебе было что рассказать. Терпеть не могу скучных людей.

Уголки его рта приподнялись.

– Договорились.

– Серьезно?

– Серьезно. Сегодня днем я встречался с консультантом. Чтобы оценить мою потребность в реабилитации.

– И?