Серая мать

Она остановилась на полуслове. Охвативший ее холодок никуда не делся. Он дал росток, свернулся на глубине ледяным змеем, и теперь этот змей вновь поднял голову. Она не могла так просто взять и рассказать о голосе в голове, озвучивающем некоторые мысли. На что это будет похоже? К тому же ей действительно начинало казаться, что этот голос не имеет ничего общего с тем, что она принимала за интуицию. Но тогда придется признать, что часть ее действий еще со вчерашнего вечера была продиктована… Кем? Или чем?

Бред сумасшедшего. Именно так все это прозвучит для Семена.

– …в голове какие-то дурацкие мысли, – скомканно закончила Олеся.

– Какие именно?

«Стал бы он спрашивать, если бы понимал, о чем речь?»

Ледяной змей ворочался внутри, скользил прямо под кожей. Олеся с трепетом ожидала очередного мысленного комментария, но голос не появлялся. Пусть он не был интуицией, но…

Может ли галлюцинация рассуждать о сумасшествии?

– Просто… Просто странные, – выдавила она, уже жалея, что вообще решилась на откровенность. – В общем, каша в голове.

– А что, по-твоему, должно быть у нас в головах? – Семен серьезно взглянул на нее. – Никто не знает, что происходит и что с этим делать. Да тут у каждого каша в голове! А насчет меня… – опустив глаза, он сделал небольшую паузу. – На самом деле у меня сейчас дерьмовый период в жизни. Очень дерьмовый. Я и так каждый день думаю черт знает что, а теперь, когда мы тут застряли… – Парень резко выдохнул. – Короче, не обращай внимания. У меня голова забита своим, но это не значит, что я какой-то псих или впадаю в транс. А те пенсионеры… Да они вообще, наверное, в шоке! Ты понимаешь, что за хрень творится там? – он вытянул руку в сторону подъезда, потом указал на окно: – А там?

Олеся только покачала головой. Пожалуй, Семен был прав. Но тогда получается, что голос, появившийся у нее в голове…

– Вот и они не понимают!

…был только в ее голове. А что означают голоса в голове, понятно и так. Об этом ее уже предупреждал… голос в голове.

Олеся приложила ладонь ко рту, пряча от Семена диковатую нервную ухмылку. Ледяной змей свернулся прямо под сердцем.

«Что если вообще все это происходит только в моей голове?»

– Давай уже поедим, – предложил Семен, и его слова вызвали новые волны урчания в Олесином желудке. Такое настоящее, живое ощущение просто не могло быть галлюцинацией. – А то мы оба нервные какие-то, – добавил парень. – У меня тут вчерашние бутеры есть. Надеюсь, еще съедобные.

Вновь склонившись над рюкзаком, он вытащил оттуда пакет и положил на стол. Помятые бутерброды в целлофане выглядели не лучшим образом, но пренебрегать едой вряд ли стоило. Пища, вода – от них зависит выживание.

Само появление в мыслях понятия «выживание» тревожило Олесю (неужели все настолько плохо?), но делать вид, что все нормально, она больше не собиралась. Подобные мысли могли пугать, но они, по крайней мере, были здравыми.

Когда Олеся распахнула дверцу холодильника, лампочка внутри не зажглась. Масленка и контейнер с колбасой на ощупь были комнатной температуры. Олеся наклонилась и открыла дверцу морозилки. То же самое. Размякший лоток с фаршем, покрывшиеся испариной пакеты с замороженными овощами и ни намека на холод.

– Холодильник не работает, – потерянно сообщила она, рассматривая нутро морозилки, сплошь покрытое влажными потеками.

Семен, не успевший сесть за стол, направился к стене с выключателями. Кухонные светильники и люстра над диваном тускло вспыхнули. Прошло несколько секунд, но слабый, будто идущий из-под воды свет так и не сделался ярче. При взгляде на лампочки даже не приходилось щуриться.

«Так не должно быть. Это неправильно».

Закрыв холодильник, Олеся последовательно проверила микроволновку, плиту, чайник. Ни один электроприбор не включался. Еще один виток безумия, охватившего все вокруг. Пусть Семен не верит в транс, но хотя бы тоже видит это.

– Как может гореть свет, если нет электричества? – спросила Олеся, зная, что вряд ли получит ответ.

Обедали тем, что не нужно было готовить: хлеб, колбаса, помидор, бутерброды Семена. Вся еда оказалась безвкусной, как и сладости у Хлопочкиных. Чайные пакетики даже не подкрасили холодный кипяток.

– Как пенопласт, – прокомментировал Семен, разглядывая надкушенный бутерброд.

– Ничего другого все равно нет, – ответила Олеся и взяла еще один кусок помидора, ватного и сухого, как старое яблоко. Еда изменилась, но голод никуда не делся.

– Я в детстве читал какую-то книгу, – снова заговорил Семен, дожевав бутерброд. – Люди летели на самолете и как-то попали в другое измерение или в какую-то аномалию, не помню уже. Там еда тоже была несъедобная, как будто ненастоящая.

– Другой мир, – произнесла Олеся после паузы. – Я подумала об этом, когда смотрела в окно у соседей. Но… – Она помедлила и задала очередной беспомощный вопрос: – Как? Как такое…

Ее прервал чей-то крик. Кричали в подъезде, отчаянно и дико.

11