Серая невеста Лиллехейма

«Чертовы кролики», – с раздражением и завистью подумала Диана.

26. Первая из компашки

Дэгни не раз говорили, что она сжимает губы, когда готова сделать по-своему. Это выдавало ее с головой. Если бы в этот момент ее увидели родители, они быстренько взяли бы ее в оборот, пытаясь выдрать скверную идею вместе с языком. В основном это, конечно, касалось Хелен, тогда как Матс придерживался более либеральных взглядов на воспитание дочерей. Но предки, к злорадству Дэгни, вместе со своими взглядами торчали на работе – втюхивали нуждающимся пастилу от кашля и сладкую сельдь.

Она отложила остатки сэндвича с майонезом и бараниной и допила «Спрайт». Подумала и взяла свой старенький смартфон. Толку от него сейчас было немного, но фотоаппарат, несмотря на проблемы со связью, работал исправно.

Из гостиной раздался чуть писклявый голос:

– Ты куда это собралась, Дэгни? В Лиллехейме объявлен комендантский час!

Дэгни прошла в столовую. Юдит Рённинг, девятнадцатилетняя кочка по производству прыщей, читала книгу и изредка поглядывала на Фриду, расположившуюся на расстеленном мягком одеяле в окружении игрушек. Незаметно исчезнуть всё равно бы не получилось: Эджил Петтерсон притащил Дэгни домой и недвусмысленно дал понять няне, что детям на улице не место. И Юдит Большой Прыщ явно собиралась выполнить указание Страшного Капитана.

– Дэгни идет гулять, – с самым серьезным видом объявила Фрида.

– Всё верно: Дэгни идет гулять, – согласилась Дэгни и чмокнула сестренку в лоб.

– Ты никуда не пойдешь! – Юдит захлопнула книгу, подчеркивая озвученный запрет. – Я сейчас же позвоню Хелен! Уж она-то тебя прополощет, как монастырское белье!

Упоминание матери отозвалось неясной тоской в груди Дэгни, и она ощутила нестерпимое желание наброситься на Юдит и металлической мочалкой для посуды почистить ее лицо. Этим утром Хелен, расширяя поле вчерашнего скандала за ужином, швырнула ей на кровать упаковку тампонов и пачку презервативов. Особо крепкие, как сигары. Дэгни хотела вспылить, но вид бледного отца, прошедшего в тот момент по коридору, остудил ее. Матсу опять снились кошмары.

– Так позвони, тупица, – огрызнулась Дэгни. – Что, не можешь? У нас, как видишь, стационарного телефона нет. И ради бога, выдави всё это дерьмо у себя на физиономии!

Фрида наклонилась к плюшевому зайцу и прошептала:

– И выдави у себя дерьмо на физиономии.

– Тебя привезли, а ты сразу сбегаешь! Хелен и Матс обо всём узнают! – взвизгнула Юдит и стукнула книгой по столу.

В глаза Дэгни бросилось название: «Песни малиновых глубин». Похоже, в Лиллехейме каждый второй книжный червяк обзавелся этим чтивом, узнав о приезде его автора.

Направляясь к выходу, Дэгни сказала:

– Фрида, если Юдит начнет ябедничать, расскажи родителям, как она курила у нас дома.

– Курила-курила! – обрадовалась Фрида и задумалась. – Только ты не кури, Дэгни.

– Не буду.

К Юдит наконец-то вернулся дар речи, и она выпалила:

– Я вообще не курю, мерзавка!

– И кому из вас двоих поверят? Просто возьми деньги за работу и вали.

Оставив онемевшую от возмущения Юдит открывать и закрывать рот, Дэгни вышла на улицу. Взяв велосипед, поехала в сторону Гренсен. Дима будет первым.

27. Событие на Утесах Квасира

Кристофер был полностью погружен в свои мысли. Шоссе неторопливо, словно с неохотой, убегало под колёса служебного «вольво». Лиллехейм остался позади, забрав с собой и вменяемость рации. Он несколько раз пытался связаться с Берит, чтобы узнать, как продвигаются поиски. Но из динамика шел свинцовый свист, от которого начиналась мигрень, и Кристофер оставил в покое кнопку вызова. Часы на приборной доске показывали полдень. Полдень четвертого августа. Полдень суток, когда выяснилось, что в Лиллехейме могут исчезать дети.

Показались Утесы Квасира, и Кристофера объял ужас. Он остановил машину, пытаясь вычленить причину появления ледяной эмоции.

Подкова Хьёрикен, имевшая высоту около шестисот метров над уровнем моря, в этом месте, на четырехсотметровой отметке, словно была расколота. Следующий километр дороги о двух полосах, соединявшей Лиллехейм и Мушёэн, проходил практически в темноте. Лишь далекая трещина неба могла вернуть уверенность в том, что на планете всё еще правил день.

Большинству водителей страх внушал именно этот участок горной гряды, но Кристофер к ним не относился. Для него Утесы Квасира были и оставались отрезком дороги с романтичным названием, не более. Вдобавок он был осведомлен о том, что вершины так называемых утесов стягивали специальной высокопрочной вольфрамовой сетью, уменьшавшей вероятность обвала. И эту сеточку для каменных локонов проверяли каждый месяц. В практичности шишкам из Мушёэна не отказать: следить за сетками было куда дешевле, чем расчищать шоссе от завала.

Выйдя из машины, Кристофер завертел головой. Он явственно ощущал чужое присутствие и мог поклясться, что это не человек. Какая-то часть инспектора вопила, что это и не животное. Нечто иное. Как будто сами Утесы Квасира обрели волю – злую и беспощадную.