Серая невеста Лиллехейма

– А их поить не нужно? – Дима с недоумением изучал грызунов в контейнере для овощей. Те не сводили с мужчины агрессивных взглядов, полностью игнорируя мальчика.

– У них полно жидкости – в телах друг у друга.

– Фу. Пап, я хочу проведать Арне. Его отец мог пропасть из-за того, что отправился к Шакальнику.

– К местному умалишенному? А ты тут при чём?

– Ну, это мы подкинули Эджилу такую идею. Мы тоже искали Сару.

– Ты останешься. И мои яички останутся – при мне. – Лео забросил в живоловки печенье, пропитанное виски, и приготовился ждать.

– Я беспокоюсь, пап, и прошу, чтобы ты отправился со мной.

– Без машины? И даже без велосипеда?

– Пойдем пешком. Заодно вызнаешь у кого-нибудь подробности пропажи девочки. И что за животное тут бродит. И что с морем.

Дима старательно спрятал улыбку, уже зная, что смог переубедить отца. Если от Лео что-то требовалось, то лучший способ получить это – перевязать просьбу ленточкой с надписью «ВО ИМЯ СЮЖЕТА».

Пока Лео раздумывал, крысы-новобранцы уже слопали печенье и осоловели, ничего не соображая. Оставалось только подсадить их в овощной вытрезвитель к остальным.

– Помоги-ка, шеф.

Дима чуть отодвинул лист гофрированного железа, заменявшего крышку на контейнере, и Лео торопливо побросал грызунов в получившуюся щель. И опять возникло странное желание помять их в руках. Две бодрствовавшие крысы обнюхали отрубившихся новичков, но жрать их не стали. До каннибализма было еще далеко.

– Хорошо, шеф, мы прогуляемся по Лиллехейму, – сказал Лео, направляясь к лестнице, – но от меня – ни на шаг!

– Конечно!

– Тогда и у меня к тебе просьба. Точнее, вопрос. Тебе не кажется, что здесь, в подвале, под бетоном и в нём, что-то есть?

Дима и Лео, застыв на первых ступенях, огляделись. Мальчик честно задумался, разглядывая серую поверхность, блестевшую в свете флюоресцирующих ламп. Бетон в его понимании бетоном и оставался.

– Не знаю, пап. Мне кажется, всё в порядке.

– Жаль. Ладно, пошли, что ли, уже позавтракаем.

Они со смехом бросились к столу наперегонки.

45. Мертвый и откопанный

Ехать за желтым грузовиком с грейферным ковшом было той еще пыткой. Махина, предназначенная для ремонтно-разгрузочных работ в порту Лиллехейма, занимала почти всю проезжую часть. Вдобавок из ее кабины тянуло каким-то особенно вонючим куревом. Ингри, которой то и дело приходилось сдерживать себя, чтобы не начать сигналить, подозревала, что глухой на правое ухо старина Яльма́р покуривает травку.

Сейчас, когда бухта Мельген напоминала котел с закипающей белой водой, траулеры стояли без дела, а их команды просиживали штаны на пирсах. Тот же простой коснулся и сорокалетнего Яльмара, зарабатывавшего на ремонте суден и погрузке-разгрузке. Уродившись наполовину глухим, Яльмар страдал от мигрени, только усиливавшейся с возрастом. Но однажды – восславим фармацевтов, братья! – врачи нашли решение: старый добрый косячок. По крайней мере, так он рассказывал своим дружкам, пуская клубы вонючего дыма.

Яльмар по вполне понятным причинам недолюбливал Кристофера, но его соболезнования, когда он узнал о случившемся, были вполне искренними. Вдобавок ему платили. И теперь он катил к Утесам Квасира, чтобы самая прямолинейная и щедрая женщина Лиллехейма могла забрать тело сына из-под каменных обломков.

Развалившийся на соседнем сиденье Лукас доедал порцию галет со свежим мясным фаршем. Сейчас Ингри мало волновала чистота в салоне машины. Пистолет Кристофера покоился в бардачке. Она, как и все, слышала обращение Берит. Знала и то, чего сержант не сказала. По улицам Лиллехейма ползали слухи о том, что Сару Мартинсен нашли частично. Что ж, тварь, судя по всему, только нагуливала аппетит.

– Сейчас достанем Кристофера, найдем место покрасивее и попрощаемся с ним, да, Лукас? Да ведь, мой хороший?

Лукас внимательно посмотрел на нее. Он всю ночь провел с хозяйкой, пока та, сидя в кресле, глушила картофельную самогонку и рыдала. И теперь, похоже, придется пройти через картофель и слёзы еще раз.

Но Ингри не только пила и плакала, еще она спала и видела очередной жуткий сон. На этот раз всё было совершенно иначе. Она, в одной лишь ночнушке, делавшей из нее пожилое привидение, стояла перед своим домом. Ощущала под ногами холодный асфальт Врат Допса. Лиллехейм опять напоминал кладбище. И один из его мертвецов заглянул на огонек.

В шести метрах от Ингри размахивал руками Кристофер. В своей полицейской форме он напоминал сумасшедшего регулировщика движения. Позади него топтались волки, не имевшие глаз. Звери с чернильными дырами в черепах крались к тому, кто уже умер. Пустое небо расколола немая красная молния, и взволнованный Кристофер упал. С его головы сорвало бейсболку, и она, подброшенная ветром, очутилась в руках кричавшей Ингри.

А потом Кристофера раздавили невидимые камни. Его попросту смяло и растерло об асфальт. Тогда-то волки и сделали то, за чем явились. Они принялись лакать свежую кровь. Их рычание было единственным звуком кошмара.

И теперь реальность собиралась вернуть себе титул королевы жестокости.