Сербский мир

Политические партии социалистического порядка, способные генерировать государство, представляют собой вид общественного организма, характерный для достаточно узкого промежутка истории. И когда эти политические партии генерировали государства, они опирались на социальные силы, действующие в абсолютно конкретном социальном раскладе, с абсолютно конкретным соотношением сил и уровнем развития тех или иных социальных процессов. Социалистические партии были партиями прогрессивными, то есть стремились поменять общество. Следовательно, в государствах с коммунистической властью, в данном случае СССР и СФРЮ, декларировалась и достигалась цель изменения общества. Изменение же общества влекло за собой эрозию политического основания государства. Говоря проще – партия, пришедшая к власти с помощью, например, пролетариата, через десятилетия резкого развития общества сталкивается с тем, что большее, чем пролетариат, влияние на общественные и политические процессы приобретает интеллигенция, и меняющийся характер социальных отношений лишает партию возможности так же успешно, как и ранее, удерживать политическую власть, так как «старые лидеры», задавшие стратегию партии, да и сам «момент Суверена», фиксирующий определенные закономерности в будущем бытии режима, не позволяют партии быть достаточно гибкой в решении политических вопросов. Собственно, факторов негибкости тут достаточно много. Следовательно, по мере развития общества партии все сложнее будет удерживать власть и установившийся тип социальных взаимоотношений. То есть фундамент государства как политического института в случае «партийного» его генезиса распадается крайне быстро, особенно же в условиях неизбежного при красной власти претенциозно авангардного, скачкового социального развития.

Да, безусловно, все государства подвержены эрозии. Но. Чем более глубоки основания политического бытия государства, тем более оно устойчиво. Поэтому классическое nation state, опирающееся на основные черты народной психологии и на основательное идеологическое основание эпохи Модерна (суверенитет народа, свобода личности, равенство всех перед законом и прочие основополагающие для европейского развития элементы идеологии), имеет в себе очень глубокое основание устойчивости. Более глубокое основание есть, пожалуй, лишь у государств, в которых существует очень религиозное общество, и правители которых декларируют происхождение своей власти как делегирование некоторых полномочий от Бога (либо иной «демиургической» силы). Партийное же государство, такое как СФРЮ или СССР, является изначально распадающимся политическим конструктом.

Что касается экономики, то общей чертой обоих государств можно назвать порочность экономического склада их бытия: выражалась же эта порочность по-разному. Если в СССР экономика была нездорово этатизирована и милитаризирована, в Югославии еще с конца 40-х она зависела от Запада. Видимо, Тито не ставил целью Югославии достижение ей экономического суверенитета (или вообще не он ставил ее цели).

Общество.

Продолжая развивать наш тезис о «моменте суверена», отметим, что любым активно развивающимся обществом может эффективно управлять лишь органично развивающаяся политическая и управленческая его надстройка. Гибкость же системы определяется уровнем глубины и прочности ее оснований. Таким образом, меняющееся общество в обоих государствах требовало большой гибкости от партийных и управленческих структур. В Югославии эта гибкость была, но носила достаточно странный характер, обусловленный марксистскими догмами: хорошим примером здесь может служить политика Тито в 60-х гг., направленная на усиление политических периферий для того, чтобы ослабить политические центры государства, что при жизни Тито дало стабилизацию государства, но в стратегической перспективе аукнулось распадом Югославии. Таким образом, «общим местом» мы здесь можем назвать природную, органическую негибкость политических элит СССР и СФРЮ.

«Общим местом» также назовем сильную секуляризацию в обоих государствах. Она влекла за собой деконструкцию мировоззренческих оснований русского и сербского этносов, родившихся и развивавшихся в рамках «еврейской» модели генезиса этноса (эта модель предполагает религию главной детерминантой, обуславливающей путь развития этноса и сохранения и усиления основных черт его идентичности).

И еще одно важное «общее место» – это ясно прослеживающаяся тенденция к расколу стержневого этноса: в Югославии Босния, Македония и Черногория развивались коммунистами как отдельные политические конструкты, не имеющие отношения к сербам, в СССР же осуществлялись достаточно последовательно украинский и белорусский национальные проекты. Это сопровождалось последовательной денационализацией русских и сербов, проводимой под лозунгами борьбы с национализмом, что усиливало эрозийность обоих государств.

Теперь выделим особенности каждой разновидности осуществления концепции «славянской мышеловки».

СССР характеризует больший этатизм, большая монолитность партии, более жесткая система управления.