Сердечный доктор

Бывали, конечно, разные ситуации. Порой появлялось ощущение, что я борюсь не столько за жизни больных, сколько за дорогостоящие лекарства. Но, как говорится, у каждого своя задача. Будучи кардиологом, я всегда заботился о здоровье пациентов. Став главным врачом, первоочередной своей задачей видел качество работы больницы, наличие необходимой аппаратуры и лекарств в достатке. Между прочим, во многих случаях требовалось дорогое лекарство, которое у нас, естественно, не производили, а производил, например, Израиль или Европа. Вот и приходилось идти к руководителю департамента здравоохранения, объяснять, убеждать, упрашивать.

Еще одним звеном в нашей цепочке развития 11 городской больницы стало открытие отделения трансплантологии. Я очень негодовал: идея департамента открывать подобное отделение в терапевтической больнице казалась мне немыслимой. Но, главное, я сам мало что понимал в этом деле. Меня фактически заставили, а точнее, убедили вот такими словами:

– Друг, у меня копейка денег. Кому бы я ни поручил, все своруют. Ничего не сделают. Я тебя прошу – сделай.

Чтобы было понятно, отделение трансплантологии – это не то место, где производится забор органов у лиц, подписавших согласие, нет. Это скорее база, где находятся неврологи, анестезиологи, хирурги. Они у нас все должным образом должны были подготовиться, а уж потом ехать по срочному вызову в разные больницы Москвы для взятия органов и доставки в учреждения, где этот орган ждут. Службу создали, работу наладили.

Наша больница была скоропомощная. То есть пациенты поступали не только по направлениям поликлиник, но и по «скорой». Все врачи по очереди дежурили, это часть лечебного процесса. Норма. Уставали, перерабатывали, но у всех был энтузиазм, работали радостно, с удовольствием.

Если врач периодически не сталкивается с тяжелыми случаями, он не получает важнейшего опыта, необходимого для успешного лечения больных в будущем.

В конце 90-х мы открыли при больнице поликлиническое отделение и дневной стационар. Тогда эта практика еще не прижилась, а сейчас стала нормой.

Всего под моим началом работало 500 человек. В лицо я знал всех, а по именам нет, конечно. С гордостью могу отметить, что всегда был одним из самых доступных врачей в городе. Я помню еще в свою молодость, когда главный врач принимал не каждый день и только в определенные часы. Вот скажите, зачем мне такой главный врач нужен, если я не могу с ним решить вопрос? Вот поэтому у меня никаких табличек не было (за что я регулярно получал выговоры от вышестоящего руководства). Кабинет у меня всегда был открыт, любой мог по любому вопросу зайти.

Мы стали первой больницей, у которой были современные средства для дезинфекции, одноразовые шприцы, салфетки, бахилы и т. д. Мы и не знали, что существуют бахилы до этого! А все благодаря нашим пациентам, которые со временем становились друзьями больницы, и вообще людям, которым не все равно.

Я абсолютно убежден, что долгожительство невозможно без взаимопомощи. Иногда, как в случае с больницей, вы помогаете тысячам совершенно незнакомых людей, спасая и продлевая их жизнь.

Приведу яркий пример из моей практики. Когда я был главным врачом 11 городской больницы, самые большие проблемы были связаны с поиском необходимого оборудования. Добывалось оно порой самыми неожиданными способами. К примеру, я дружил с циркачами, хорошо был знаком с Юрием Никулиным. Однажды цирк поехал на гастроли в Японию. А у нас в это время в больнице не было ни одного эндоскопа. Чтобы делать эндоскопию нашим больным, я одалживал эндоскоп в другой больнице (вообще, это делать запрещено). Узнав про наши трудности, сотрудники цирка купили в Японии эндоскоп за свои личные деньги (а они тогда считали там каждую копеечку) и привезли нам! Вы представляете, сколько жизней они спасли, скольким людям помогли своим поступком?

Как видим, не всякая рекламная кампания – откровенное зло. При умелом руководстве и правильном выборе рекламодателей можно все сделать на благо больницы, не потеряв достоинства и получив неоценимую помощь.

В те же годы мы сдали несколько больничных помещений компании «Johnson & Johnson». И это были не только деньги. «Johnson & Johnson» – это компания, благодаря которой мы получили совсем другой уровень стерильности, другую форму работы перевязочных и процедурных. Знаете ли вы, что именно эта фармкомпания – одна из старейших на рынке медицинского оборудования? Они с 19 века выпускают всевозможные шприцы, стерильные салфетки, различный перевязочный материал, процедурные половики. Для нас это было великое счастье – получить за небольшие деньги такие бесценные средства и препараты.