Сердцам живых (СИ)

«Конец?» — последняя фраза таки заставила Асаху стряхнуть с себя остатки сна и встать на ноги. В голове судорожно, одно за другим, всплывали обстоятельства, при которых им бы угрожала смертельная опасность: пожар, ураган, паводок, нападение на замок… Однако вокруг царила такая тишина, прерываемая лишь причитаниями старика, что юноша быстро отмел свои догадки и поплелся за конюхом, который уже с громким топотом бежал в сторону стойл.

В обители лошадей всё было спокойно, но лишь на первый взгляд. Это Асаха понял по тому, как напряженно конюх обернулся, чтобы удостовериться, что парень идет за ним, и в который раз тяжело вздохнул. Со скрипом отварив одно из стойл, мужчина махнул высохшей рукой вовнутрь, и, когда юноша подошел ближе, он, наконец, увидел причину всех беспокойств. На полу, тяжело дыша и прикрыв веки, лежал издыхающий конь. При каждом вдохе его грудная клетка вздымалась холмом, и на черной лоснящейся шерсти вспыхивали блики солнечных лучей, пробивающихся через крышу. Его большое, сильное и молодое тело, лежащее теперь бесполезной грудой, смотрелось жалким в своей увядающей мощи.

— Буран, — шепотом произнес Асаха. Услышав свое имя, конь слабо фыркнул и дернул ухом.

Чие обреченно схватился за голову руками и прохрипел надрывным скрипучим голосом:

— Самый лучший жеребец. За него ни меня, ни тебя не пожалеют. Казнят сразу же.

Юношу от этих слов точно ударило под дых. Услышанное не укладывалась в голове.

— Казнят? Людей? За мертвую лошадь? — не веря своим ушам, переспросил он.

Старик внимательно взглянул на Асаху. Его взгляд был серьезен, как никогда. Он отчеканил каждое предложение так, что их смысл буквально не мог ускользнуть:

— Буран — подарок самого императора. А ты здесь никто. И я здесь никто. Куски грязи. И не позволяй себе об этом забывать. Ни на минуту, сынок, — похлопав юношу по плечу, он обреченно добавил: — Я пойду, доложу обо всём господину. Все равно он скоро узнает, — глаза старика заметно потускнели, и он стремительно вышел на улицу, оставив парня наедине со своими мыслями.

Если юноша что и знал наверняка, так это то, что он не станет смирно ждать своей смерти. «Я просто сбегу. А потом вернусь за Хоши и заберу ее», — ярким всполохом родилось в голове решение, но решимости в нем быстро поубавилось. Если первая часть плана не была проблемой, то воплощение в жизнь второй граничило с самоубийством. Впрочем, Асаха сразу же уверил себя, что непременно найдет способ увезти аристократку, но его не могла не беспокоить судьба старого конюха. Тот был человеком своего времени, слугой с поистине самурайской преданностью. Несмотря на все свое сумасбродство и непреодолимую тягу к алкоголю, Чиё с честью и с достоинством принял бы удар катаны на свою шею и ни за что бы не сбежал. А допустить это парень не мог. Старик продолжал обращаться с ним, как с себе равным, и по-отечески пытался предостерегать от ошибок. Даже теперь, когда знал о том, что Асаха общается с теми, кого нет, он от него не отвернулся, и юноша счел, что Чиё не заслуживает такой скотской смерти.

День тянулся медленнее, чем обычно. Большую часть времени парень проводил с измученным животным, успокаивающе поглаживая массивную шею и длинную гриву. Конь тяжело дышал, и временами пытался встать с завидным рвением и упорством, но каждый раз ослаблено падал на бок. Асаху от этого зрелища охватывала непреодолимая тоска. В его памяти снова и снова всплывали минуты, как совсем недавно приходила Хоши проведать этого самого жеребца. Он вспоминал, как нежно скользили ее руки по блестящей черной шерсти, и как она, улыбаясь, что-то тихонечко говорила, а конь на это довольно фырчал и подергивал ухом, прислушиваясь к ее голосу.

— Э! Приятель! — неожиданно выдернул из раздумий Асаху резкий бас, от чего он едва не подскочил на месте. Обернувшись, он увидел перед собой полупрозрачную фигуру крепкого молодого человека. Мужчина с большим шрамом на правой щеке внимательно смотрел на него, ухмыляясь одним уголком рта и сложив на груди большие сильные руки.

«Это он мне?» — удивился юноша, хотя ответ и так был очевиден. К кому еще может обращаться смотрящий на него покойник.

— Влей в него воды, и как можно больше. Он пожрал заплесневевшее сено, — как ни в чем ни бывало произнес дух. — Не благодари.

Асаха с недоверием отнесся к словам незнакомца и не сразу решился последовать его совету. Однако время шло, а Бурану лучше не становилось, и тогда юноша сдался. Больших трудов и усилий ему стоило заставить коня пить. Сопротивляющийся жеребец яростно брыкался, и передние копыта несколько раз болезненно ударяли по ребрам и рукам участливого парня. От этих ударов из глаз разве что искры не летели, и юноша серьезно полагал, что животное сломало ему пару костей. Однако, он отделался лишь синяками. Вскоре, к удивлению Асахи, жеребец смог встать, хоть и был еще слаб, и принялся уплетать свежее сено.

Когда незнакомец вновь возник перед юношей, он хотел поблагодарить его, но тот перебил Асаху, едва он успел открыть рот: