Сердце

Но с особенной силой ты почувствуешь всё величие этого чувства в тот день, когда вражеский натиск бросит на твою родину огненный ураган, и ты услышишь бряцание оружия, увидишь, как юноши строятся в легионы, как отцы целуют сыновей, говоря им: «Будьте героями», — и как матери прощаются со своими детьми, крича им: «Возвращайтесь с победой!»

Ты почувствуешь священную радость этой любви, если тебе посчастливится увидеть, как в родной город возвращаются поредевшие полки, усталые, оборванные, страшные на вид, с торжественным блеском победы в глазах и истерзанным знаменем над головами, а за ними бесконечное шествие храбрецов с забинтованными головами и руками на перевязи.

А восторженная толпа будет бросать им цветы, посылать им благословения, обнимать и целовать их. Ты поймешь тогда, что такое любовь к родине, Энрико, поймешь, что такое Родина.

Родина так велика и священна, что если бы я увидел, как ты возвращаешься, невредимый, из битвы за родину, ты — моя плоть и часть моей души, и я знал бы, что ты сохранил свою жизнь, потому что сумел скрыться от смерти, то я, твой отец, который с такой радостью встречает твое ежедневное возвращение из школы, я заплакал бы, увидев тебя, вся моя любовь к тебе исчезла бы и я до самой смерти ощущал бы в сердце глубокую рану.

Твой отец.

Зависть

Среда, 25 января

А всё-таки лучше всех написал сочинение о родине Деросси. Напрасно Вотини считал, что первая медаль уже принадлежит ему. Вотини мог бы быть очень хорошим мальчиком, если бы не был таким фантазером и не думал бы так много о своих костюмах, но теперь, когда мы сидим с ним рядом, мне неприятно видеть, как он завидует Деросси. Он хочет во всем сравниться с Деросси, старается изо всех сил, но у него это ни как не выходит, и Деросси по всем предметам знает всё в десять раз лучше.

Теперь Вотини просто кусает себе пальцы от досады. Карло Нобис тоже завидует Деросси, но он такой гордый, что не показывает этого, тогда как Вотини, наоборот, выдает себя с головой, жалуется дома на полученные отметки и говорит, что учитель несправедлив к нему. А когда на уроке Деросси отвечает, как всегда, быстро и хорошо, то Вотини хмурится, опускает голову, делает вид, что не слушает, или нарочно смеется, но смеется кисло. И так как все это знают, то когда учитель хвалит Деросси, все оборачиваются и смотрят на Вотини, который сердито ворчит что-то, а Кирпичонок строит ему «заячью мордочку». Сегодня утром, например, Вотини прямо побледнел от злости. Учитель вошел в класс и объявил результаты проверочной работы:

— Деросси, десять десятых и первая медаль.

Тут Вотини изо всей силы чихнул. Учитель, которому всё было понятно, взглянул на него и сказал:

— Вотини, смотри, чтобы в грудь твою не заползла змея зависти; она грызет мозг и развращает сердце.

Тут все, кроме Деросси, обернулись и стали смотреть на Вотини. Тот хотел ответить, но не мог и сидел как окаменелый, с бледным лицом. Потом, в то время как учитель продолжал вести урок, Вотини написал большими буквами на листе бумаги: «Я не завидую любимчикам, которые несправедливо получают первые награды».

Он хотел послать эту записку Деросси. Тут я увидел, что соседи Деросси по парте что-то затеяли: они перешептывались друг с другом, а потом один из них вырезал перочинным ножом из бумаги большую медаль и нарисовал на ней черную змею. А Вотини ничего этого не замечал. Затем, когда учитель на несколько минут вышел из класса, соседи Деросси встали из-за парты, чтобы торжественно преподнести Вотини бумажную медаль. Класс замер: что-то сейчас будет!

Вотини весь задрожал, но тут Деросси крикнул:

— Дайте ее мне!

— Правильно, правильно, — поддержали его товарищи, — преподнеси ее сам этому завистнику!