Сердце Абриса

   Погода, как назло, стояла замечательная, теплая и ясная, совершенно неподходящая такому неприятному событию, как помолвка с дочерью клана торгашей. Облокотившись на широкие мраморные перила балюстрады, Кайден разглядывал бескрайнюю долину, уже горевшую осенними пожарами. Обручальная руна переливалась на солнце. Позорное клеймо, доказывающее, как, в сущности, было легко прогнуть Вудсов.

   «Когда за Макалистером закрылась дверь, то в кабинете отца наступила зловещая тишина. Огаст пребывал в белом бешенстве. Глаза гневно сузились, на крепко сжатой челюсти ходили желваки. Ран недвусмысленно намекнул, что готов молчать о двуликой в Белом замке только ради родственных связей. Глухой бы услышал, что шантажист требовал свадьбы. И да, подлеца задело за живое то, как далеко от властителя усадили Макалистеров за праздничным столом.

  — Я повторю свой вопрос еще раз, — стараясь казаться спокойным, вымолвил отец, — вы любовники?

  — Нет. — Кайден откинулся в кресле.

  — Тогда какого черта ты скрывал, что она теветский артефактор?! — загрохотал отец. — Позволил жить в замке двуликой!

  В детстве наследник, еще не подозревавший, что получит высокий титул, боялся гнева властителя. Цепенел, как щенок, едва в обморок не падал, но теперь ярость Огаста не вызывала никакого трепета. Они оба знали, что сын всегда был магически сильнее и злее отца.

  — Ты сам ее привез, — справедливо заметил Кайден. — Хочешь знать, почему я скрывал правду? Когда в прошлом году я искал двуликого среди детишек в Тевете, то познакомился с милой девочкой, создававшей красивую магию. Ее считают гением. Так вот, гениальный теветский ребенок сделал для тебя уникальный артефакт. По-моему, отличная новость. Дома она редко оказывает подобную честь чужим людям и никогда не создает боевую магию.

  — Ты чего несешь, гаденыш? — оттого что сын разговаривал с ним, как с полоумным стариком, Огаст пришел в еще большую ярость. Голос подернулся тихой вкрадчивостью. Глава клана словно рассчитывал, что наследник пустит испуганную слезу и точно в детстве спрячется за кресло. Но в кресле было удобнее сидеть. Тем более что голова раскалывалась, как проклятая.

  — Я говорю, отец, что есть вещь, которая находится выше людских законов. Ее магия. Красивая магия, созданная чистым ребенком. Если она погибнет, то темный мир станет совсем темным.

  — Ты что… ты в нее влюблен, подлец?! — если бы Кайден не знал отца, то решил, будто тот опешил.

  От слова «любовь» обоих мужчин передернуло.

  — Но зато я с ней точно не спал, — усмехнулся сын, выдержав выразительную паузу. — По крайней мере, точно не в Белом замке и точно не в этом году…»