Сердце Абриса

   Мы заходили в раскол в безлюдном месте за деревьями, чтобы скрыться от случайных свидетелей, а вышли действительно всего в паре сотен шагов от входа в монастырь, со стороны выглядевший совершенно безлюдным.

   — Мы далеко от земель Вудсов? — шепотом спросила я. В неземной тишине, накрывавшей землю, было неловко говорить хотя бы в полголоса.

   — На другом континенте.

   Голубоватая ночная звезда, откроенная с одного бока, висела так низко, что казалось, ее можно было достать рукой, и покойные окрестности заливал седой свет. В остро-холодном воздухе, характерном для конца сезона листопадов, ощущался слабый запах костров. На высоких воротах в том месте, где в Тевете обычно чертили знак света, поблескивал сложный рунический символ.

   — Руна на воротах означает «принятие», — пояснил он. — Монахи этой обители не подчиняются законам ни одного клана.

   Кайден увлек меня к деревянным створкам, в которых имелась калитка со смотровым окошком.

   — А если они откажутся провести обряд? — вдруг страшно испугалась я.

   — И потеряют возможность взорвать темный мир нашим венчанием? — усмехнулся Кайден. — Никогда в жизни. Хотя, думаю, что для вида поломаются.

   Он взялся за кольцо, и в тишине прозвучал сильный, тревожный стук, потревоживший царившего безмолвия. Через несколько минут с грохотом открылось смотровое окно, блеснул свет. Некоторое время человек за воротами рассматривал нас.

   — Мы к настоятелю, — вымолвил Кайден.

   — Кто?

   — Наследник клана Вудсов.

   Без лишних обсуждений зазвенели ключи, калитка отворилась, и нас пропустили внутрь. Монастырский двор утопал в темноте, мерцали только незнакомые магические символы на стенах построек. Кое-где и вовсе были нанесены длинные рунические вязи. Не отставая от ключника, мы добрались до главной молельни.

   — Женщина останется за порогом, — приказал монах.

   — Не останется, — с потрясающим нахальством воспротивился Кайден.

   В огромном ледяном помещении не было людей. По обе стороны стояло два ряда длинных темных скамей. Проход вел к жертвенному камню, на котором стояли золотые сосуды и блюда с подношениями. Стены испещряли древние мерцающие символы. Молельный зал озарял только струившийся от них свет.

   Стоило мне переступить через порог, как древние руны, почувствовав обладателя Истинного света, чуждого темной рунической магии и кровавой жертвенной вере, разгорелись, и в храме стало намного светлее. Между бровей монаха прорезалась глубокая складка. Он перевел хмурый взгляд с меня на Кайдена и обратно, но тот предпочел не заметить реакции святого брата.

   — Ждите здесь. Я узнаю, примет ли вас настоятель, — приказал он и, шаркая ногами, направился в другую половину храма.

   Через некоторое время в молельный зал, ведомый молоденьким монахом, вошел старец. Ключник следовал за ним и что-то беспрестанно шептал.

   — Он слеп? — догадалась я, глядя на настоятеля монастыря.

   — Не обманывайся, — покачал головой Кайден. — Он слепец, но вот видит и знает больше зрячего.

   Сначала для разговора позвали наследника. Некоторое время мужчины что-то тихо обсуждали, но даже на значительном расстоянии ощущалось, что разговор получился напряженным. Несколько раз они оборачивались ко мне, и оттого я нервничала еще больше. Наконец, меня попросили подойти.

   Глаза старца скрывали белесые бельма, но он безошибочно повернулся, стоило мне приблизиться. Протянул сухие руки.

   — Мне нужна руна, — голос звучал скрипуче.

   Вопросительно посмотрела на Кайдена, и тот согласно кивнул. Дала руку, и холодные, но неожиданно сильные пальцы скользнули по ладони, проверили рубец. Обычно руна была нечувствительной к чужим прикосновениям, но тут я почувствовала острый магический укол и поморщилась от боли.

   — Ты создаешь и темную, и светлую магию.

   — Да.

   — Твоя магия прекрасна. — Слепые глаза были обращены к моему лицу, словно старик мог по-настоящему видеть. — Двуликая, ты осознаешь, что ритуал Соединения невозможно разорвать. Ты будешь женой наследнику клана до конца жизни, и он будет тебе мужем до конца жизни. Даже если вы разорвете союз в глазах людей, для богов вы останетесь супругами.

   Я бы соврала, если заявила, что не испытывала страха. В голове вдруг всплыло несвоевременное во всех отношениях воспоминание, как мы ругались с отцом на старой кухоньке в кромвельском доме, и я кричала в сердцах: «Мне только девятнадцать лет, я не собираюсь к венчальной чаше! И прекрасно знаю, что у нас с Кайденом нет будущего!» В двадцать лет я стояла посреди абрисского святилища, раздразненного Истинным светом, перед слепым монахом, обладавшим недюжинным магическим даром, скорее всего, оплаченным зрением, и собиралась обвенчаться с тем самым мужчиной, с которым у нас не могло быть общего будущего. Я просто чокнутая.

   — Да, — спокойно вымолвила в тишине.

   — Я проведу ритуал, — выпуская мою руку, обратился он к Кайдену.