Сердце Ангела

– Погоди, еще увидишь, как чисто я вымыла туалет.

– Куда ты уходила?

– Пряталась на пожарной лестнице, пока не услышала, как они уходят.

– Ты голодна? Есть кофейник с горячим кофе и яйца в холодильнике.

Мы соорудили завтрак – обычно я их пропускаю – и принесли свои тарелки в гостиную. Эпифани обмакнула поджаренный хлебец в желток.

– Они не нашли чего-нибудь из моих вещей?

– Да они по-настоящему и не искали. Один из них порылся в моем «дипломате» и нашел кое-что, взятое мною из квартиры Круземарк, – но не знал, что это такое. Черт, даже я этого не знаю.

– Можно посмотреть?

– Пожалуйста. – Я встал и протянул ей карточку.

– «MISSA NIGER», – прочитала она. – «Invito te venire ad clandestinum rituni»…

Она держала карточку словно туза пик.

– Это объявление о Черной Мессе.

– Что?

– Черная Месса. Это определенная магическая церемония, поклонение дьяволу. Я не слишком в ней разбираюсь.

– Откуда же ты это знаешь?

– Но здесь так сказано. «MISSA NIGER» – «Черная Месса» на латыни.

– Ты читаешь латынь? Эпифани довольно улыбнулась.

– Что еще можно было выучить за десять лет приходской школы?

– Приходской школы?

– Конечно. Я ходила в «Священное Сердце». Моя мама не доверяла государственной системе обучения. Она верила в дисциплину. «Эти монахини наверняка вобьют здравый смысл в ваши тупые головы», – говорила она.

– Принцесса вуду в «Священном Сердце», – засмеялся я. – Посмотреть бы на фотографии из твоего школьного альбома…

– Когда-нибудь я их тебе покажу. В классе я была президентом.

– Верю-верю. А ты можешь перевести весь текст?

– Запросто, – улыбнулась Эпифани. – Он гласит: «Вы приглашаетесь на тайную церемонию во славу Господина Сатаны и Его власти». Вот и все. И еще дата, двадцать второе марта, и время, девять часов. Адрес: подземкой линии Ист-Сайд – Интерборо до остановки «Восемнадцатая улица».

– А что с заголовком? Эта перевернутая звезда с козлиной головой? Не знаешь, что она означает?

– Звезды – важный символ в любой религии, – из тех, что мне известны. Например, Звезда Вифлеема, Звезда Давида. На талисмане Аговэ Ройо тоже есть звезды.

– Аговэ Ройо?

– Обеа.

– Это приглашение связано с вуду?

– Нет-нет. Это поклонение дьяволу. – Эпифани явно страдала от моего невежества. – Козел – это знак дьявола. Перевернутая звезда означает несчастье. Вероятно, это также и сатанинский символ.

Я схватил ее и заключил в объятия.

– Ты достойна своего веса в золоте, малышка. А в Обеа есть дьявол?

– Множество дьяволов.

Она улыбнулась мне, и я похлопал ее по попке. Чудесная попка.

– Пора подтянуть меня по черной магии. Сейчас мы оденемся и пойдем в библиотеку. Ты можешь помочь мне по хозяйству.

Утро было прекрасное и достаточно теплое, чтобы выйти без пальто. Яркое солнце поблескивало в кусочках слюды, вкрапленных в асфальт. Вообще-то весна вступала в свои права только через день, но такой хорошей погоды мы могли не увидеть до мая. Эпифани в своей клетчатой шерстяной юбке и свитере очень походила на школьницу. Мы ехали по Пятой авеню, когда я спросил у нее, сколько ей лет.

– Шестого января исполнилось семнадцать.

– Господи, да тебе еще нельзя покупать спиртное.

– Неправда. Когда я наряжусь как следует, меня обслуживают без проблем. В «Плазе» у меня ни разу не спрашивали удостоверение личности.

Я поверил ей. В своем лиловом костюме она выглядела пятью годами старше.

– А ты не слишком молода, чтобы управлять магазином? В изумленной улыбке Эпифани проскользнуло презрение.

– Я занимаюсь бухгалтерским учетом с тех пор, как заболела мама, – объяснила она. – Я стою за прилавком только по вечерам. Днем у меня работают двое продавщиц.

– А чем ты занимаешься днем?

– В основном, учусь. Хожу на занятия. Я – на первом курсе в Городском колледже.

– Хорошо. Значит, ты привычна к работе в библиотеке, и я поручаю поиски материала тебе.

Я ожидал в главном читальном зале, пока Эпифани просматривала каталоги. Учащиеся всех возрастов молчаливо сидели за длинными деревянными столами с расставленными на них лампами; своими инвентарными номерами лампы напоминали заключенных на поверке. Потолки в зале были высокими, как на вокзале, а огромные люстры казались перевернутыми свадебными тортами. Благоговейную тишину изредка нарушало чье-нибудь приглушенное покашливание.

Я отыскал свободное место за дальним концом стола. Номер абажура соответствовал номеру овальной латунной таблички, прикрепленной к моему столу: 666. Мне вспомнился сопливый метрдотель в «Трех Шестерках», и я сменил место: «724» внушало мне большее доверие…

– Посмотри, что я нашла. – Эпифани со стуком опустила передо мной стопку пыльных книг. Ряд голов за столом развернулся в нашу сторону. – Кое-что из этого – чепуха, но зато есть «Гримуар [Колдовская книга (франц.)] Папы Гонория», изданный частным лицом в Париже в 1754 году.

– Я не читаю по-французски.

– Это латынь. Я переведу. Это новое издание, и здесь много иллюстраций.